– Товарищ полковник, Иван Новиков беспокоит. Вы можете, сейчас, уделить мне пару минут разговора... Заняты... А когда будет удобно вам позвонить? Понял через двадцать минут позвоню.

Через двадцать минут мы договорились, что я подъеду к месту его службы на своей машине. Он будет меня ждать.

– Степан Федорович, у меня к вам серьезный разговор по моим армейским делам. Не хотелось бы вести серьезную беседу на ходу. Поэтому давайте поедем на нашу полянку в Медведково, перекусим и обстоятельно поговорим.

– Принято. Поехали.

И все, военный человек. Оценил ситуацию, прокачал ее развитие и принял решение без лишнего сотрясения воздуха. Жаль, что генералы мирного времени становятся больше политиками и председателями колхозов, чем воинами. Но это не моего ума дело.

В дороге обсудили недавнее выступление "Фильмоскопа", посвященное Дню Победы. Ребята выступали по телевидению вместе с другими коллективами художественной самодеятельности. И их триптих- композиция по военным песням Окуджавы: До свидание мальчики, Простите пехоте, Вы слышите грохочут сапоги. Имела большой успех. До о чем говорить - огромный успех. А начиналось все с того, что Булату Шалвовичу позвонил Степ Степыч и попросил разрешение коллективу самодеятельности детского дома спеть его песни на праздничном концерте.

Тот дал согласие, но поэт и подумать не мог, что это будет выступление на телевидении для всесоюзной аудитории. И ведь ему не было сказано ни слова неправды. За час до эфира нашлись люди, которые его просветили, какой это будет концерт самодеятельности. Он примчался в студию, но... поезд ушел.

Поэт обреченно настроился на самое худшее, кляня свою излишнюю доверчивость и остался смотреть передачу, в студии, на Шаболовке.

Однако уже после первой миниатюры он успокоился. На сцене девушки и юноши в белых одеждах танцевали медленный вальс под песню "До свиданья мальчики", исполняемую женским хором. А на заднике сцены висел киноэкран, на котором транслировали военную хронику, где десятки, сотни Юнкерсов бомбили города. Его удивил и впечатлил накал бушевавших в просмотровом зале студии эмоций. Вторая композиция "Простите пехоте", где на сцене солдаты в походном строю идут, казалось, прямо в зал. И фронтовая дорога с разбитыми домами и покалеченными деревьями, воронками от снарядов и бомб выбегает с экрана на сцену, как-будто из под ног бойцов. Сама песня шла в личном исполнении поэта, только на запись был наложен звуковой ряд с оркестровой аранжировкой Теточкина.

В третьей миниатюре, "Вы слышите грохочут сапоги", строй солдат спиной к залу уходил со сцены на бегущую вдаль фронтовую дорогу находящуюся под артиллерийским обстрелом. Из музыки, только барабаны и мужской хор.

После трансляции, как истинный грузин, Булат Шалвович побежал за цветами.

– А як жеж, - ухмыльнулся полковник, - пятнадцать минут пролетели как одна. Даже мое начальство и то сподобилось меня поздравить мол чувствуется воинский дух: "Не зря ты в Совете этого Фонда заседаешь. Есть польза".

– Молодцы ребята, просто здорово. А каков Теточкин? Красавец.
– заметил я.

– А каков Валентин. Все это он пробивал. Он уже, договор с всесоюзной фирмой грампластинок "Мелодия" заключил и в Фонд уже перечислен аванс, за пластинку "Капитаны песка".
– Добавил полковник.

– Согласен. Одни статьи его чего стоят, а телеинтервью? Умница.

Так за разговорами, мы свернули на проселок и миновали поднятый шлагбаум. А на место пришли по тропинке, прямо на запах шашлыка. Я заранее позаботился об ужине и Семен Евтихович, работник лесничества, нас уже ожидал. Поэтому сразу присели за стол и разлили на троих... мне томатный сок. После третьей, Евтихович встал и сказал, что пойдет доглянет мотор. С понятием, человек. Старый партизан.

Полковник с ожиданием посмотрел на меня.

– Степан Федорович. Я решил идти в армию. Педагогика не для меня. Журналистов в Москве столько, что не пробьешься без подталкивания и постоянной оглядки. В армии я смогу разогнаться... По крайней мере, я так думаю.

– Я тебя понимаю Иван. Тем более, что люди...
– он многозначительно поднял голову вверх, - присматриваются, ко всем нам и очевидными ходами будут разочарованы.

– Вообще то, это не самое главное, хотя и немаловажное. В моем решении больше личного.

– Понял, не дурак и далее вопросов не последует.

– Спасибо, Степан Федорович. А по существу вопроса... я хочу взять максимальный старт в самом начале воинского пути. Я готов к любым трудностям и от службы не побегу.

– Для тебя самый простой и эффективный путь, идти в спортивную роту ЦСКА. Ты, как самбист высокого класса, будешь тренироваться, участвовать в соревнованиях и работать инструктором. Пройдешь спецподготовку и вперед с песнями. Так как у тебя есть высшее образование, через год, другой присвоят офицерское звание. Остаешься в Москве, при семье и штурмуешь, как офицерские звания, так и вершины спорта. Ты сможешь.

– Это я могу сделать и в "Динамо", только буду нет инструктором в воинской части, а ППСником или в ГАИ рубли сшибать и главное при Ван Ваныче останусь. Нет, быть профессиональным спортсменом любителем... это не мой путь.

– Хорошо, далее. Технический специалист высокого класса. Как у тебя с лазерной техникой? Сейчас это важная тема. И работа с военпредом актуальна, а дальше расти.

– С лазерами я не профан, но и не профи, я ведь технолог, а не техник. Да и работа военпреда - все-таки военная. Здесь своя сложная специфика. Не так ли?