— А к икому его можно подключить? — озорно подмигнув, спросила Саша.

— Ты что, обалдела? — возмутился я. — Хочешь, чтоб и до тебя добралась корректирка?

Рыжеролосая девчонка на виртэке расхохоталась, запрокинув голову, потом, отсмеявшись, сказала:

— Видел бы ты свою рожу! Ни дать ни взять — Кукс!

— Сама ты Кукс! — огрызнулся я, едва сдержавшись от того, чтобы выключить иком. Сравнение с трусливым сусликом-плаксой кого угодно привело бы в бешенство.

— Ну, брось! — Саша склонила голову набок. — Не обижайся, я ж пошутила! Понятно, что ты беспокоишься за меня, но не волнуйся — я сумею оградиться от обрезки интеллекта. Это на вставленном в коррешар кристалле деваться некуда, а здесь, в випространстве, возможностей хоть отбавляй.

— Но зачем? На фрика тебе надо рисковать?

— Нейросканер. Вот что меня интересует. Хочу его изучить. Думаю, он может расширить возможности нашей дружбы.

Как всегда, Саша думала правильно, и через год после этого разговора она, используя нейросканер, сумела пригласить меня в свой программный мир. Надев височные пластины, я оказывался рядом с ней в ее комнате, где мы играли, болтали, порой ссорились, но по большей части смеялись и что-то выдумывали. Комната поначалу была очень маленькой с минимальным набором простой стандартной мебели и игрушек, но с течением времени Саша делала ее все просторней и интересней, добавляя сложные предметы и часто изменяя интерьер.

Когда меня поделили на субы, Саша перешла к Митяю (который позже слился с еще девятнадцатью субами, образовав Федора). Эта моя часть долго оставалась ребенком, не таким трудным и неуправляемым, как Коленька, но тоже со своими тараканами. Митяй заикался, был малообщительным, многие годы считал себя подростком, упорно закрываясь от обязанностей совершеннолетнего человека. Однако, хотя он и плохо шел на контакт с психологом, его, в отличие от Коленьки, все же- удалось вырастить до взрослого состояния. Пока длился этот процесс, Саша тоже становилась старше, хотя, строго говоря, это была лишь постоянная правка виртуального образа, потому что тела у искличности не существовало, а ее разум сам по себе никакого возраста никогда не имел.

К тому времени как Митяй вырос, Саша давно уже жила в виртуальном пространстве самостоятельно. К снятому мной в детстве иплацу она была привязана всего года два, а потом нашла способ свободного существования в инфосети, избавив меня от постоянных вливаний средств, сэкономленных на играх и мороженом. С тех пор виртуальная девочка являлась ко мне исключительно по собственной воле и так усовершенствовала способ связи, что теперь я мог прийти к ней в гости, используя любые стандартные нейроконтакты для виртуальных игр.

Я набрал идентиф Макса, пароль, и на виртеке возникло знакомое женское лицо. Чуть вздернутый нос, светлые брови, внимательные и всегда печальные серые глаза, рыжие волосы, вопреки моде на пучки, острижены и свободно торчат в разные стороны. Возраст — слегка за тридцать.

— Привет, Саш.

Почему она не сделает себе идеально красивую внешность и зачем старит себя по мере того, как проходят годы? Как-то я спросил ее об этом и получил ответ, который, несмотря на свою простоту, с позиций логики ничего не объяснял, порождая множество новых вопросов. «С детства так привыкла», — заявила программа, а я кивнул, потому что на фрика мне позиции логики? Легче представить, что это сказал человек.

— Привет, Макс! Давно не виделись, — улыбнулась Саша. — Нейки есть?

— А то! — Я взял стандартные игровые нейропластинки здешнего икома и нацепил на голову.

— Отлично. Сейчас, секунду подожди. Ага, вот они, вижу контакты. Готов?

— Да.

Реальный мир крутанулся и исчез, сменившись виртуальным. Последнее время Саша предпочитала моделировать не помещения, а открытое пространство: чаще всего лес или парк, но сегодня это был городок Цева. Мы с Сашей стояли на мосту, где я встречался с Орловой. Меня захлестнуло негодование.

— Мы договаривались, что ты не читаешь мои мысли и не копаешься в моих воспоминаниях без разрешения! — Я подошел к ней вплотную и заглянул в глаза.

— Человеческая невнимательность! — усмехнулась Саша, преспокойно выдерживая мой разъяренный взгляд. — Как все-таки вы несовершенны — обвиняете, не проверив даже парочки существующих вероятностей. Я не нарушала нашу договоренность, Максимка! Оглядись вокруг.

Снизу взметнулся оранжевый всполох, порыв ветра всколыхнул тени. Фрик меня разукрась! Оранжевый шарф, свет от лилии на шапочке! Только теперь я обратил внимание, что смотрю не с дороги, а с противоположной стороны. Мост и правда был взят не из моих воспоминаний. Так его видела Орлова, когда ждала меня, стоя у парапета.

— Откуда? — спросил я, и в груди сразу потяжелело от нехорошего предчувствия.

— Из внутренней сети ЦВМЛ, — сказала Саша. На важные вопросы она всегда так отвечала: безжалостно кратко, без всякой подготовки, только самую суть.

— Орлову арестовали?

— Вероятно, — откликнулась Саша. — Я видела ее воспоминания во время проверки глубины синтеза.

— Черт! Когда это было?

— Недавно, точнее — сорок три минуты назад. Проверку только инициировали.

Значит, все только начинается, подумал я с небольшим облегчением. Мозги ей еще не промыли, расщепить пока не успели.