– Сэр, очень прошу вас… Если есть хоть малейшая возможность… Побывать на Венере – пусть хоть в другой планетной системе, стало целью моей жизни.

– Вы думаете, что главная наша цель – подтвердить вашу славу астроботаника? Нащупал с звездолета на местной Венере какую-то растущую дрянь и рассчитывает на национальную премию по возвращении к родному Солнцу.

– Разве это плохо?

– Мелко берете, Гарри! Я предпочел бы заглянуть в недра планеты! Добраться до них мне важнее, чем повидать никчемные папоротники.

– Значит, сэр, не все еще потеряно?

– Я сам хочу задать этот вопрос, – сказал Аллан Керн, усаживаясь в кресло и поворачиваясь лицом в угол.

– Будить это страшилище! – гневно воскликнула Мэри. – В такую минуту?

– В такую минуту нам нужна безупречная электронная логика компьютера, – невозмутимо ответил Керн.

– Оставьте людям решать самим свою судьбу. Не вмешивайте машину! – воскликнула Мэри.

– Мисс Стрем, пока я еще не разбудил Джона, я познакомлю вас с математическим прогнозом будущего, уготованного человечеству. Математика решает все. Мой брат Томас был гениальным математиком. Экстраполяция!

– Мысленное продление найденного закона изменения в координате времени.

– Именно. Мой брат Томас подсчитал, что если энерговооруженность человечества и дальше будет расти по крутой кривой, то…

– Не беспредельно же!

– Увы, джинн выпущен из бутылки! И ничто не остановит ход истории. Мой брат Томас говорил: «Существование биологических систем в среде с колоссальными энергетическими ресурсами было бы чрезвычайно трудным. Вредное действие излучений, которые для нас фатальны, для кибернетических систем не играет никакой роли. И потому очень сильно развитая цивилизация будет уже не биологической, а кибернетического типа».

– Это что же? Без людей? – возмутилась Мэри. – Одни железки?

– Конечно. Время людей кончится, как международный телефонный разговор. Они уступят место на планете своим более разумным электронным творениям, прототип которых и создал мой брат Томас.

– Не верю! Не верю! – почти сорвалась Мэри, но взяла себя в руки. – Эстраполяция может быть бесчестной, если ею пользоваться в спекулятивных целях. Кривая намагничивания вначале тоже загибается кверху, но потом происходит перегиб и стремление к насыщению. Это и есть основной закон Природы, идет ли речь об утолении голода животными или об образовании звезд из космической пыли.

– Новые законы открываются, экстраполяция ниспровергается.

– Да, если она приводит к выводу, что у человечества якобы нет будущего! А захотел бы ваш брат превратиться в нефтяной бак, чтобы побольше выпить воды?

– Оставьте его память! Вот она, воплощенная в металл! – Керн решительно повернулся к роботу и, пристально глядя в одну точку, стал четко и размеренно произносить: – Семь… двенадцать… девять… Хэлло! Джон! Проснитесь!..

В углу кабины в позе египетского фараона, положив руки на колени, сидел железный человек. Его металлический панцирь напоминал латы рыцаря-гиганта. Он повернул шлемовидную голову и уставился на Керна двумя выпуклыми, как у рака, глазами-объективами.

Где-то в глубине окошечка на груди мягко разгорелся красноватый свет. Мигнул и засветился зеленый сигнал. Из отверстия в голове, прикрытого железной решеткой, раздалось шипение, треск, потом послышался неприятный металлический голос:

– Да, сэр!..

Мэри Стрем отвернулась.

Керн в упор смотрел на робота. Он завещан был ему старшим братом Томасом, гениальным, как говорил всегда Аллан Керн, кибернетиком. К несчастью, Томас Керн создавал свое детище в пору, когда его страна еще не вошла в социалистическую семью народов.

В условиях отживающего строя он истратил на свое изобретение все состояние и умер в нищете. И он сохранил лишь Железного Джона, передав его брату в надежде, что тот использует его в грядущих звездных полетах. Именно на чужезвездных планетах робот, безразличный к внешним условиям, покажет себя.

Колония роботов могла разрабатывать бесценные богатства планет при любой силе тяжести, при любой температуре, в любой атмосфере или без нее. Им, по мысли и Томаса и Аллана Керна, принадлежало будущее в освоении космоса. И даже в грядущей истории человечества.

Недаром Томас Керн напоминал брату о первом рукопожатии в космосе между американскими и русскими звездолетчиками. Он видел в этом символ их совместных звездных рейсов. И вот теперь на этом пути рядом с русскими оказался и Аллан Керн с соратниками и Железным Джоном.

– Прошу вас, уважаемый Джон, – почтительно произнес мистер Керн. (Чудаковатый Томас спрограммировал кибернетическое устройство робота так, чтобы компьютер реагировал лишь на вежливое обращение.) – Прошу вас решить уравнение: два корабля с известными вам запасами топлива… Требуется спустить на поверхность шестерых и поднять хотя бы пятерых для возвращения на Землю.