Лорд Литльспринг, человек хорошо воспитанный, лишь чуть поморщился, но, делая над собой усилие, старался разжевать кусок «мяса».

– Я очень боюсь, что повлияла упаковка, – осторожно заметил он.

Американский сенатор был откровеннее:

– Никогда не ел ничего отвратительнее!

– Джентльмены! – воскликнул Смит. – Я могу поделиться своими консервами. Я прихватил их из Штатов! Нельзя же вставать из-за стола голодными.

Я готова была провалиться от злости, стыда и отчаяния.

«Пир надежды» оказался «пиром моего позора»!»

В подъезд одного из ледяных домов вошел Генри Смит. Не обнаружив лифта, с недовольной миной взбежал на пятый этаж.

Со вчерашнего «пира надежды» он был голоден и зол. Надоело восхищаться всей этой вычурной ледяной дребеденью, предназначенной на слом. Да и консервы, которые он поглотил в одиночку в отведенной ему комнате, показались ему дрянными и запить их было нечем. Непроизвольным движением он ощупал фляжку на груди. Но у нее было иное назначение.

– Хелло, Юрий! – по-русски приветствовал он Мелхова, открывшего ему дверь. – Как вы поживаете в своей ледяной берлоге? Я не против ее осмотреть.

– Прошу, – недовольно сказал Юрий Сергеевич, пропуская незваного гостя.

Они прошли через переднюю, ничем не отличающуюся от западных квартир, но обставленную бедно или скупо: вешалка и никакой мебели.

Инженер Мелхов провел американского журналиста в смежную комнату. Та же деловитая строгость: стол, кресло, книжный шкаф. Смита поразила необычайная толщина стен. Юрий Сергеевич угадал его мысли и пояснил:

– Стена ледяная, сравнимая по прочности с железобетоном. Она постоянно охлаждается внутри холодильным раствором, но, чтобы сохранить холод, снаружи с обеих сторон защищена теплоизоляцией. В комнатах поверх нее уложены отделочные панели.

– Уже знаю. Одновременно служат и для отопления помещения. Нагревать, чтобы тут же охлаждать. Пустая трата денег!

– Вот мой домашний кабинет. Рядом спальня.

– И вам не тесно в двух комнатенках? Одному из видных специалистов Города-лаборатории! В Штатах, право, вас обставили бы лучше: особняк, сад при нем, гараж, автомобиль! Бар напротив.

– Возможно. Но здесь я, увы, на правах холостяка или, точнее говоря, покинутого мужа. Живу как на биваке.

– Знаю. Сочувствую. Имел удовольствие познакомиться с вашей женой в порту.

– С бывшей женой.

– О! Мы еще вернем ее вам, только будьте с нами! Перед богом она навсегда останется вашей. Браки заключаются на небесах. И не расторгаются там.

– Пока что мы не на небесах, а в «подземелье»…

– Вот именно, парень! Вы в подземелье! В «прихожей ада», я бы сказал.

Мелхов нахмурился.

– Не падайте духом, старина. – хлопнул его по плечу Смит. – Мы найдем с вами общий язык. Все идет прекрасно! Вчерашний провал за обеденным столом чего стоит!

– Вы так думаете, Генри?

– Конечно! Закурим сигарету? О'кэй?

– Здесь не курят, Генри. Расход кислорода на горение недопустим.

– А! – небрежно махнул рукой с зажигалкой Смит. – Я читал на воротах вашей преисподней, что она для некурящих.

– Да. Мне пришлось бросить курить, – кивнул Мелхов.

Смит достал сигарету и бесцеремонно закурил, остро следя за реакцией хозяина. И поскольку тот не шевельнул бровью, он продолжал уже по-английски:

– Хэлло, Джордж! А вы не задумывались над тем, что запреты, введенные в Городе-лаборатории ее «научниками», попирают элементарные права людей? Каждый человек имеет право решать для себя, будет ли он курить, пить, нюхать марихуану и развлекаться с девочками. И никто не может отнять у него этих общечеловеческих прав, узурпированных здесь, в Городе-лаборатории ООН, вопреки всем ее установлениям.

– Это не совсем так, Генри, – попробовал возразить Мелхов. – ООН тут ни при чем. Запрещают же курить в огнеопасных местах.

– Вот именно! В огнеопасных. Здесь жарко, очень жарко, Джордж, несмотря на ледяные стены и ледяной свод над головой. Настолько жарко, что все может рухнуть. Вчера вы должны были понять это.

Мелхов поднял брови:

– Причины вчерашнего выясняются.

– Должно рухнуть! – стряхнул пепел на пол Генри Смит. – Комиссию славно угостили! Не выпить ли нам по этому поводу, старина? Помните Рим, ресторан, подслушивающие приборы, которыми вы пользовались?