Профессор Илизаров бил себя по коленкам и радостно хохотал.

– Ой удружил! Ну и пациент же у меня! Это же не просто стихи, это медицинское исследование! «Отражение роста человека в его подсознании». Чуешь? Показывай теперь, что еще в технике натворил.

Андрюша, продолжая смущаться, вынул из папки рисунки и эскизы задуманного им сооружения и стал объяснять.

Илизаров внимательно просмотрел все и забросал Андрея вопросами:

– А как у тебя поезда будут двигаться? Как ты удержишь от всплытия свою трубу? А как ты воздух будешь оттуда удалять? А какие двигатели для разгона вагонов применишь? Сколько энергии понадобится?

Андрей не ожидал, что медик может задать столько технических вопросов. Но это ведь был не обычный медик, а врач-изобретатель, создавший множество аппаратов и приспособлений, до которых инженеры додуматься не могли.

– Вот что, Андрюха, – сказал Илизаров, поднимаясь со стула. – Стихи у тебя светлые, но детские. (В смысле – для детей.) И проект у тебя светлый и опять же детский, но для взрослых, которые пока что дети. Надо тебе, друг мой, учиться, стать инженером. Вот тогда ты сможешь ответить на вопросы, которые я тебе задал, и еще на сотни вопросов, которые и задать не могу. И мост через океан для будущих взрослых людей построишь.

Профессор Илизаров сам пришел проститься с Андреем, когда тот выписывался из больницы:

– Ну как, моряк, инженер будущий, поэт, возьмешь меня с собой в Америку? Имей в виду, времени у меня мало. На дорогу больше двух часов в один конец уделить не могу.

– Значит, вас, Гавриил Абрамович, мой Арктический мост устроит, когда он будет построен.

– Вот то-то! – И Илизаров озорно подмигнул. – Теперь куда? В Москву, к своей зазнобе?

– Нет, на Урал, на завод к брату. До их узкоколейки здесь рукой подать. И институт там есть. Филиал индустриального.

– Ну давай, давай, беги! Благо бегать уже можешь. – И доктор крепко обнял своего пациента.

Изменившимся, почти неузнаваемым возвращался после выздоровления Андрей Корнев в Светлорецк. Из коренастого порывистого папенька, чуть упрямого, но мягкого и общительного, он превратился в замкнутого человека с пристальным, смущающим взглядом, одержимого, упорного, непреклонного. Но только таким смог выжить Андрей Корнев, сразу став взрослым, даже постарев.

Андрей думал о Степане. Авторитет брата по-прежнему был для него велик. Степан был, несомненно, выдающимся инженером. Он справился с обязанностями главного инженера, до сих пор работал на этом посту и был известен на Урале как способный руководитель.

Мнение Степана о плавающем туннеле было для Андрея особенно важным. Он нервничал, подъезжая к знакомым местам, представлял себе встречу со Степаном, их беседу о проекте.

В свое время братья расстались холодно. Все произошло из-за упрямства Андрея, который перед институтом непременно хотел поплавать по морям. Степан соглашался, что не стоит сразу после десятилетки поступать в институт, но считал необходимым Андрею поработать у него на заводе. Сейчас Степан в письмах был по-старому ласков, радовался Андрюшиному решению учиться…

Но что он скажет об идее плавающего туннеля?..

В коридорах заводоуправления была суета.

Директор Веков поехал на аэродром встречать начальство, а Степан Григорьевич, как и подобает производственнику, остался на заводе.

– Это тоже политика! – подняв вверх палец, вполголоса сказал Милевский, по поручению Степана привезший сюда Андрея.

Он ввел его в приемную главного инженера. Здесь в напряженных позах сидели несколько человек, не проявившие к Андрею никакого интереса.

Величественная секретарша с крашеными волосами приветливо улыбнулась ему, разговаривая сразу до двум телефонам.

– Степан Григорьевич просит передать, – говорила Она в одну трубку, – что инструкцией главка это не предусмотрено. – И тут же брала вторую трубку: – Нет, нет! О приеме на работу он велит обращаться в отдел кадров. – Потом снова говорила в первую: – Простите, он будет с вами разговаривать, если у вас разрешение банка. Нет-нет! Он не намерен поступать против правил. Уверяю вас… и генеральный директор тоже не захочет… Я вас не понимаю… Кому это нужно? – И она раздраженно положила обе трубки. – Садитесь, пожалуйста, – сразу изменила она голос. – Вы ведь Андрей Григорьевич? Степан Григорьевич приказал мне позвонить на железную дорогу и ускорить движение вашего поезда. Вас нигде не задержали? Садитесь, прошу вас.

За дверью слышался громкий голос. Обе половинки ее, обитые черной клеенкой, вдруг распахнулись, и из кабинета вылетел красный, вспотевший человек.

Кто-то поднялся к нему навстречу:

– Ну как?

Первый безнадежно махнул рукой, достал платок и поплелся из приемной.

Секретарша проскользнула в кабинет и тотчас вышла, плотно прикрыв за собой дверь.

– Товарищи, – обратилась она к ожидавшим, – у главного инженера сейчас будет совещание. Ничего не поделаешь! – И она, сделав загадочное лицо, пожала плечами.