Круг доказательств все время расширялся. Вскоре выяснилось, что волосы на подкладке кожаной шапки идентичны с волосами Опитца, покрышки автомашин прокалывались шилом, принадлежащим Опитцу.

Но еще немало загадок оставалось. Откуда взялись электрические фонари, двигавшиеся независимо друг от друга, о которых говорили потерпевшие? Куда делись многочисленные гильзы, которые должны были оставаться на местах происшествий после выстрелов? Ведь преступник исчезал так быстро, что он просто не мог успеть подобрать гильзы. Между тем лишь в нескольких случаях на местах происшествия было найдено по одной гильзе.

И тут выявилось совершенно неожиданное. По следам на оружии, сопоставляя их с найденными предметами, криминалисты установили, что к своему маузеру Опитц алюминиевыми полосками прикреплял маленький кожаный ящичек, в который и падали гильзы после выстрелов. Этот самодельный ящичек, назначение которого сначала было неясно, и обнаружили в пруду. К этому же ящичку прикреплялся один из фонарей, а другой был укреплен в петле на кожаной шапке. Так объяснялась загадка с двумя независимо двигавшимися фонарями.

Очень важным было исследование оружия, а также использованных пуль и гильз. Здесь помимо доктора Неринга к проведению экспертизы подключился и профессор Брюнинг, который раньше уже занимался исследованиями, связанными с нападениями на железной дороге. Еще тогда он установил, что из 33 патронных гильз и шести пуль или их остатков, найденных при осмотре мест 48 нападений, одна гильза выстрелена из малокалиберной винтовки, другая из пистолета калибра 6,35 мм, а все остальные из маузера калибра 7,65 мм. Тогда, в 1933 году, когда об Опитце и речи не было, эти сведения мало что давали, сейчас же они приобретали новое значение.

Криминалистические исследования также подтвердили, что найденные в пруду осветительные ракеты точно подходили к самострелу, принадлежавшему Опитцу. Все гильзы, которые, несмотря на улавливающий ящичек, все-таки иногда падали на землю, были выстрелены из пистолетов системы «маузер», найденных в пруду вместе с другими вещами, принадлежавшими Опитцу.

Основываясь на всех этих доказательствах, криминальная полиция предъявила Фридриху Опитцу обвинение в совершении 122 тяжких преступлений. Прокурор согласился с доказанностью лишь 44 преступлений, в том числе трех разбойных нападений. В других случаях прокурор счел заключения экспертов недостаточными, тем более что свидетельские показания не всегда были надежны, а Опитц свою вину категорически отрицал.

11 июня 1937 года за два убийства, несколько покушений на убийства, неоднократные разбойные нападения и ряд других преступлений Опитц был дважды приговорен к смертной казни.

Криминальная полиция данным приговором брауншвейгского суда присяжных была, конечно, не удовлетворена, так как считала, что доказано гораздо больше преступлений. И криминалисты были правы. 9 июля 1937 года Опитц сам обратился к прокурору Брауншвейга с письмом, в котором признал совершение значительно большего числа преступлений и очень подробно описал их.

Толчком к признанию послужил арест его жены как соучастницы, и он стал доказывать, что она ничего не знала.

После этого признания полиция вновь предъявила Опитцу обвинение во множестве преступлений. Убийца с ужасающим хладнокровием детально описал всю технику осуществления каждого из них. При этом его признания выходили далеко за рамки тех преступлений, которые полиция вменяла ему в вину. Опитц рассказал также, почему он стал преступником.

— Как я помню, все началось с того, что во время отпуска у меня кончились деньги и мне пришла в голову мысль кого-нибудь ограбить. В дальнейшем возникали и другие причины: жажда приключений, желание проверить свои криминалистические познания, любовь к оружию.

Опитц признал, что нападения на железной дороге тоже его рук дело. Как уже указывалось, полиция это только предполагала, но вменить ему в вину не смогла. Теперь признания Опитца были детально проверены, ведь речь шла уже не только о его судьбе, но и судьбе двух железнодорожников, которые были осуждены за нападения на поезда и отбывали наказание, будучи невиновными. Чтобы прояснить эту ситуацию, четыре гильзы, найденные в декабре 1929 года на месте происшествия, а также одну пулю, застрявшую на излете в ботинке одного из обстрелянных потерпевших, направили в Берлин профессору Брюнингу. Его заключение снимало все сомнения. Три из четырех гильз, а также пуля были выстрелены из пистолета системы «маузер», принадлежавшего Опитцу. Невиновные железнодорожники были освобождены.

Казнь многократного убийцы, разбойника и террориста Фридриха Опитца состоялась 12 октября 1937 года. Хладнокровно и сосредоточенно, но с несомненным вниманием он до последнего своего мгновения рассматривал гильотину — до тех пор, пока ее нож не упал.

(X. Хефлинг. Шерлок Холмс в наши дни. М., 1991)

Алексей Аджубей (зять Хрущева) вспоминал: «Бериевский особняк находился на углу Садово-Триумфальной и улицы Качалова, неподалеку от высотного здания на площади Восстания. Собственно, на Садовое кольцо на улицу Качалова выходит высокий каменный забор, из-за которого не видно приземистого дома. Проходя мимо забора, москвичи прибавляли шаг и помалкивали. В те времена каждого провожал тяжелый взгляд наружных охранников.