– Господин Крумгаузен. Я передаю слова моего фогта. Господа бургомистры и магистрат города Нарвы. С 1391 г. магистрат был реорганизован и освободился от опеки фогта. Магистрат получил право распоряжаться городскими средствами. Все это было сделано по просьбе и согласия магистрата и жителей города Нарвы. Фогт Ливонского ордена в соответствии с данными договоренностями отвечает только за защиту и оборону Верхнего замка. За защиту и оборону города отвечают бургомистры и магистрат города Нарвы. На что им даровано право, собирать городские налоги и распоряжаться ими. Содержание орденского гарнизона в Верхнем замке происходит за счет средств Ливонского ордера, которыми и распоряжается нарвский фогт. От магистрата города Нарвы для оплаты строительства укреплений Верхнего замка и содержания кнехтов не поступило ни одного медного пфеннига. Господин фон Шнелленберг просил передать, что он забирает выделенных кнехтов для обороны орденского замка. Бургомистры, магистрат и горожане города Нарва могут укрыться за стенами Верхнего замка без оплаты за предоставленное убежище.

С этими словами орденский рыцарь повернулся спиной к бургомистрам и не слушая их криков и голосовых попыток задержать уход кнехтов, скомандовал, находившихся вокруг бургомистров и их свиты орденским кнехтом, построится и следовать как можно скорее в замок. После чего, не оборачиваясь, зная, что ослушаться его приказа кнехты не посмеют, не спеша пошел по улице в сторону Верхнего замка. За ним, на ходу выстраиваясь в колонну по три, потянулась полусотня кнехтов, временно передана фон Шнелленбергом бургомистрам и магистрату для усиления обороны Нарвы.

Отошедшие не более чем на шестьдесят шагов орденцев остановила серия взрывов, раздавшаяся со стороны реки. Все как по команде и орденцы и горожане повернули головы в сторону взрывов. Где-то там, примерно на линии городских стен поднимались три шапки пыли и дыма, причем срединная дымо-пылевая туча поднималась как раз из района нахождения Ивангородских ворот. Облака дыма и пыли по-разному подействовали на орденцев и горожан. Если последние ещё не менее пяти-семи минут пребывали в каком-то оцепенении, то орденский кнехты, подчинялась команде брата-рыцаря, споро перешли с шага на бег и побежали, все время, по мере возможности убыстряя бег, в сторону Верхнего замка.

Выйдя из оцепенения, бургомистры послали пару, из оставшихся при них стражников, к Ивангородским воротам, разузнать, что там произошло. Примерно через полчаса посланники вернулись. Уже по их бледным лицам и фигурам, выражающим растерянность и почти панику, было видно, что произошло что-то ужасное. Один из пары стражников, на вид более пожилой, дрожащим от волнения или страха голосом начал докладывать: - Господа бургомистры. Враги взорвали Иваногородские ворота и пару прикрывающих их башен. Привратная башня и остатки двух других башен, а так же стена между ними захвачены врагами. Они начали поворачивать находящиеся в башне пушки на город. Ни господина капитана, ни кого-либо из стражников не видно. Видимо, они все убиты. Город беззащитен и фактически захвачен врагами.

От этих слов бургомистры и их окружение бледнели буквально на глазах. Видимо этот разбойный фогт не врал о судьбе Нарвы и её жителей. Да дьявол с ней с Нарвой и её горожанами. Что будет со мной, моими близкими. Примерно так думал каждый из слышавших эти слова. Тем более что и соглядатаи уже доложили, что на кораблях находится не менее двух тысяч ратников. Да на поле за Талинскими воротами стоить рать не менее трех- трех с половиной тысяч воинов, при не менее чем полутора сотнями пушек. И откуда этот фон Шварц взялся сам и набрал такое огромное войско в пять с половиной - шесть тысяч ратников. Ведь по численности оно практически такое же, как население самой Нарвы с орденским гарнизоном и населением округи в придачу. Тут и думать не стоит. Надо срочно соглашаться с его условиями. А то сожжет город и заберет намного больше, чем запросил сейчас. Тем более что уже доложили, захватчики приступили к очистке припортовых и портовых складов и других строений. Собранное сносят на захваченные, на пристани корабли, лодки и на свои суда волокут часть собранного.

Крумгаузен кивнув своему 'рупору', подошел к углу дома, стражник-'рупор', выскочив несколько вперед, на середину улицы и укрывшись за повезом, стал транслировать слова бургомистра васкнарвцам.

– Эй, кто нибудь ответьте.

– Что тебе надо сын греха?

– С Вами хочет говорить господин бургомистр Нарвы Иоахим Крумгаузен.

– Ну так пусть говорит, мой господин ему не запрещает.

– Господин Иоахим хочет беседовать с господином васкнарвским фогтом фон Шварцем.

– Мой господин фон Шварц, слушает его.

– Передайте господину фогту, что бургомистры и магистрат города Нарва согласны с его ультиматумом. Только сумма указанная господином фогтом очень велика для маленькой и бедной Нарвы. В городе просто нет такого количества серебря.

– Их светлость господин герцог фон Шварц (решил повысить своего патрона Прослав, хотя он подозревал, что его господин не простой московитский боярин, а не ниже князе, что при переводе на европейский табель о титулах, по мнению Прослава соответствовал титулу герцога). Указывает, что не подобает бургомистру города торговаться, как зеленщице, на рынке торгующейся за каждый пучок зелени. Герцог согласен выслушать Вашу сумму.

– Город может собрать не более пятидесяти тысяч талеров.

– Это оскорбление их светлости. Не менее трехста восьмидесяти тысяч полновесных серебряных талеров. Иначе воины господина фогта сами возьмут то, что ему причитается.

– Если мы очистим казну города, то наберем не более ста тысяч талеров.

– Господин фогт спрашивает, с какого конца начать проверять город на наличие в нем серебра.

– Даже если заберем из магистрата все подсвечники и парадную посуду, присоединив и свою посуду, то и тогда не наберем более ста пятидесяти тысяч талеров.