В кармане гимнастерки Сергей хранил для друга ценный подарок - удостоверение сотрудника НКВД и выписку из приказа о назначении лейтенанта ГБ Седова командиром 132 отдельным оперативным батальоном НКВД. Было и еще с чем поздравить - с награждением Орденом Ленина и медалью Золотой Звездой Героя за разгром Варшавского железнодорожного узла, захват высших чинов рейха и немецкого аэродрома в Пружанах. Было и еще чем обрадовать не только Вову но и остальных знакомцев . В кадрах, когда получал на Вовку удостоверение, сказали что все представления на награждения посланные Седовым утверждены. А на Седова послано представление на награждение второй Звездой Героя и что по выходу батальона к своим все получат заслуженные награды. Сергей тоже не остался без награды. Ордена Боевого Красного Знамени и Красной Звезды ему вручил сам нарком, как и дополнительный кубик в петлицу. Правда, Вовка немного опередил Сергея и в звании и наградах, но, да это не страшно. Успеем еще заработать.

Следующий день не задался с самого утра. Для начала пришлось уговаривать Галину уехать в госпиталь в город. Несколько позже прилетели немцы на четырех Ю-88 и с высоты в километр бомбили плацдарм и наши позиции в захваченных поселках. К концерту присоединились и "гансы" с большими пушками. Длилось это около двадцати минут. Потом из Бобруйска прилетели практически на "бреющем" "сталинские соколы" и прекратили это безобразие, отбомбившись по позициям "оркестрантов". Досталось немцам и в воздухе. Два "Ишачка" пощипали им крылышки, а одного так вообще приземлили. Но и "соколятам" досталось. Две из трех "Чаек" возвращались назад с дымком.

Наслаждаться зрелищем падающего Юнкерса нам не дали. Вновь заработала артиллерия и по сообщению из Долгорожской Слободы и Хим на "штрафников" навалилась гитлеровская пехота. До обеда наши отбили две атаки, но потом не выдержали атаки роты танков и мотопехоты отступили в лес. Благо всех раненых заранее отправили к нам в тыл. Немцы их не преследовали, а выстроившись танковым клином, двинули по трассе на Бобруйск. В танковой колонне наряду с немецкими машинами шли и наши БТ, Т-26 и БА-10. Оставленные окопы стали обживать немецкие пехотинцы и даже артиллерию поближе к селу подтянули. Примерно тоже самое происходило и на Жлобинском направлении. Там бой развернулся за аэродром в Телушах и поселки Савичи и Ступени.

" Дорогих гостей" нам в Бабино долго ждать не пришлось. Немцы появились под канонаду контрбатарейной борьбы и разрывы снарядов. Кстати, разрывы ложились достаточно близко к нам. Видно немцы некупились на ложные цели, или разведка у них хорошо сработала.

Наши мины и артиллеристы сработали как надо. Во время и правильно. Раздолбать, а потом зачистить танковую и моторизованную колонну прямой наводкой артиллеристам большого труда не составило. Хотя и им прилетело. Два расчета сорокапяток пали вместе со своими орудиями. Досталось и бойцам "штурмового" батальона атаковавших колонну после артобстрела с флангов. Выжившие в противотанковом огне панцергренадеры просто так сдаваться не собирались. Они огрызались, как и чем могли, дело дошло до рукопашной и неизвестно чем все закончилось, если бы не удар "панцерников" и роты "офицерского" штафбата с фронта. В лесу тоже кипел бой, там сошлись штрафники и немецкая пехотная рота решившая атаковать нас вдоль края болота. Наших было больше, и они были злее и активнее. На плечах отступающих немцев мы ворвались в ранее оставленные поселки и выбили врага на исходные позиции. Нашими трофеями стали несколько пехотных орудий, 81 и 82 мм. минометы, десяток пулеметов. Были и танки, но с ними нужно было разбираться ремонтникам.

В отбитых поселках теперь уже нужно было закрепляться нам. Одни "штрафники", понесшие большие потери, удержать позиции вряд ли бы смогли. Свой штаб я разместил на окраине села Химы. Закапываться в землю и восстанавливать порушенное мы начали сразу. Обычно около 16 часов немцы прекращали атаки, но тут были, какие - то неправильные гитлеровцы. Останавливаться на паре атак они явно не собирались. До вечера мы удерживали поселок, отбили несколько атак, в том числе и танковую. У меня сложилось мнение, что немцы решили стереть нас в порошок. По нашим позициям работал десяток стволов артиллерии, минометы, отбомбилось звено бомбардировщиков. В поселке не осталось ни одного целого дома. Одним из первых залпов была уничтожена штабная рация, а проводная связь между подразделениями и поселками постоянно рвалась. Артиллерию, что была у нас собой, немцы повыбили. Атаки приходилось отбивать только пулеметами и минометным огнем. Потери в личном составе росли ежеминутно. В передышки между боями я старался отправлять раненных в тыл, но это не всегда получалось. Один из снарядов попал в землянку и похоронил сразу два десятка раненых "штурмовиков". Часть людских остатков разбросало по ближайшей территории. Подкрепления к нам не поступали, да и неоткуда им было появиться. К семи часам вечера немцы прорвали оборону и выбили "штрафников" из Долгорожской Слободы и Гончаровки. Мы оказались отрезанными от своих. В строю осталось чуть более четырехсот человек, половина, из которых была ранена. Тридцать бойцов были в тяжелом состоянии. В принципе мы решили две главные задачи: отвлекли часть резервов врага с Рогожского направления и не дали ему ворваться в Бобруйск. Можно отступить в лес, но тогда пришлось бы бросать раненых, с ними на руках нам было не оторваться от преследователей. Оставлять немцам тоже нельзя. Они их расстреляют, чтобы не мучиться. Около сотни ходячих раненых удалось отправить вглубь леса к краю болота и торфоразработкам. Что делать с тяжелыми я не знал. Нужно было в любом случаи оставлять группы прикрытия, считай смертников, так как отойти они уже не смогли бы.

Решение подсказали сами бойцы. Ко мне подошел Самойлов и сказал что старший лейтенант Михайлов, освобожденный из Слуцкого офлага, в течение дня был дважды ранен и попросил меня с ним поговорить. Старлей не жилец, ранение в живот, большая потеря крови. Почему не уважить хорошего человека. Землянка была наполнена стонами, матом, ароматом крови, испражнений и лекарств. Михайлов лежал закутанный в окровавленные бинты на полу землянки, но держался довольно бодро.

– Что дела совсем хреновые, лейтенант? Только не ври, ладно?
– Тихо прошептал старлей.

– Мы практически окружены, с трех сторон немцы, сзади в лесу болото. Есть возможность отойти туда и дождаться помощи от наших утром.

– До утра половина из нас богу представляться будет, а остальных немцы с рассветом минами накроют. Ты это прекрасно знаешь. Сдаваться будешь?

– Не буду. Примем бой. Постараемся с собой унести как можно больше немцев.

– Понятно. Это конечно правильно, но глупо. Все тут ляжете, и пользы от вас никакой не будет. Только землю собой удобрите. Накроют артиллерией, а потом танками закатают. Я так понял артиллерии уже не осталось? Последний раз гранатами отбивались. Ты вот что, не глупи. Уводи людей. Нас тут тяжелых почитай три десятка рыл осталось, кому до утра не дотянуть. Ты дай команду нас на позиции вынести и к пулеметам положить. С часок мы тут вас прикроем, а то и больше, если немцы снова в атаку не пойдут. Вы в это время в болоте и скроетесь. Нам все равно умирать не сегодня так завтра. То хоть с пользой концы отдадим. В плен нам нельзя. Наелись уже. И тебе тоже. Я, тут парней расспрашивал о тебе. Умный ты, тебе к нашим надо. От тебя хоть польза есть, вот что за месяц натворил. Правильный ты мужик, не то что я. Роту в первом же бою положил, а потом с оставшимися в плен попал. Надо было застрелиться тогда под Каменкой, да струсил. О жене и ребенке подумал, хотел еще раз обнять. Надеялся выжить в плену.

– А сейчас что о них не думал?

– Думал, конечно. Хотелось бы с ними повидаться. Да не судьба. Так что особо выбирать не приходится. В плен не пойду. Лучше меня прямо тут хлопайте или я сам себя в траншее. Да и остальные тоже так же решили. Пришел наш час мы все равно вам обузой будем. Уходите. Сколько сможем, продержимся, а нет так и суда нет. Гранату мне только оставить. Лимонку.

– Оставлю. Ты это все сам один решил?

– Да нет. Всем обществом переговорили, не все конечно согласились остаться, а те, кто решил, послали за тобой фельдшера. Патронов много не оставляй. Вам самим пригодятся, как на прорыв пойдете. Нам тут долго держать не придется. У санитара список наш с домашними адресами, ты отпиши, как будет возможность.