Милена довольно кивнула.

— А кстати. — Он оперативно перевернулся в её сторону. — Ты сказала «пока жила человеком», как это понимать?

Милена прикусила свой болтливый язык. Она смерила недовольным взглядом пышущего любопытством и передумавшего умирать Тиша.

— Потом расскажу. Даже без цензуры. Теперь думаю можно.

Она недовольно поморщилась, а Альгрус изумлённо открыл рот.

— А раньше была цензура? — Он изобразил весьма живое возмущение.

— Ну конечно была, — Милена ухмыльнулась. — С чего бы мне откровенно делиться чем-то с совершенно незнакомым парнем.

— А теперь ты как будто обо мне многое узнала. — Саркастически заметил Тиш. И горестно застонал.

— Опять? Давай ещё поваляемся?

— Ну, уж нет. — Милена скинула рубашку и принялась за брюки. — Жара стала послабее, так что пора выдвигаться. И да, кое-что узнала. Тем более ничего особо секретного в той информации нет.

Она встряхнула одежду от пыли и с сомнением её оглядела.

— Или есть? Эх… вспомнить бы подписывала ли это к неразглашению или нет…

— Если да, то лучше не надо, — поспешно поднял руки Тиш.

— Мне просто любопытно. А если за мной после этого ещё какие-нибудь убийцы бегать будут, то я лучше останусь в неведении.

На обнажающуюся Милену он уже смотрел философски. Милена не понимала даже, хорошо это или скорее обидно. Ну, по крайней мере, удобно, отходить далеко не приходиться.

— А ты просто не рассказывай тогда того, что я тебе расскажу. — Нашла решение оборотень. — Так даже лучше. Потом мне поклянешься, что никому не расскажешь.

— Но я не думаю что…

Милена посмотрела на него узкими нитями зрачков и с наслаждением почесала лапой за ухом.

— Хочу знать… — Закончил тихонько Тиш.

— Тьма! Давай сейчас хоть чуть — чуть помедленнее.

Просительно пробормотал он, подбирая с земли брошенную одежду.

К исходу третьих суток они действительно добрались до леса. Найти новую стаю «бэмби» не удалось, поэтому Тишу пришлось питаться теми же грызунами что и Милене. Что сам рад только одобрил. Во — первых, с ними было существенно меньше возни при готовке, да и прожаривались они, даже с той убогой имитацией костра, которую они могли воплотить с отсутствием топлива, несравнимо лучше.

Милена ворчала о напрасно затраченных усилиях, но Альгрус лишь безразлично пожимал плечами.

Деревья приблизились неожиданно быстро. Только что они маячили где-то вдалеке, и вот, уже среди сухой травы начали попадаться хрупкие деревца и широкие золотистые кроны скрыли от них закатное небо.

Милена остановилась и Тиш, наученный горьким опытом двухдневной скачки на оборотне, скатился на землю. Она же насторожено огляделась по сторонам, подозрительно принюхиваясь, пока рад устало опустился под каким-то деревом.

— Что делаешь?

Милена поколебалось мгновение, и улеглась около Тиша, свернувшись в компактный для своих размеров клубок. Рад нерешительно оглянулся на так призывно темнеющие в наступающих сумерках деревья и понимающе вздохнул.

— Я понял. Ночной привал. Ты не хочешь идти в лес ночью.

Милена поощрительно заурчала и положила голову на сложенные лапы, устало прикрыв глаза. Тиш заёрзал, опасливо покосившись в сторону леса и, резво поднялся на ноги. Милена тут же подняла тяжёлую голову, осуждающе взглянув на товарища.

— Я отлучусь ненадолго.

Оборотень только начала подниматься, когда Альгрус опустил узкую кисть ей между ушами, пытаясь заставить лечь в прежнее положение. Милена естественно вывернулась из-под руки, оскорблено топорща усы, и про себя неодобрительно отзываясь о некоторых фамильярных ушастых представителях внеземной цивилизации. Тиш поспешно отдёрнул руку от длинных клыков, когда Милена попыталась донести до друга своё недовольство, и, отскочив на шаг, поднял спасённые руки в знак капитуляции.

— И не далеко! Честное слово! Есть нечто, что я предпочитал бы делать исключительно в одиночку.

Милена снова положила голову на лапы и демонстративно прикрыла глаза. Она, конечно, считала, что не приспособленного к жизни в природе рада не стоит отпускать от себя и на десяток шагов, но ходить с ним в кустики было однозначным перебором. Тиш фыркнул и поспешно скрылся в ближайших зарослях. Ночь обещала быть спокойной.

Утром они снова продолжили путь, уже скоро после начала движения, уклоняясь от веток и перепрыгивая выступающие из земли корни.