В комнате было так холодно, что шел пар от дыхания. Фрунзе не раздевался, только расстегнул шубу. Выслушав донесения командования и проверив их по карте, он сказал раздельно:

— Итак, по вашим данным отмечена переброска Врангелем отдохнувшей Дроздовской дивизии к району Турецкого вала, Корниловской и Марковской — к Юшуни, конного корпуса генерала Барбовича — тоже поближе сюда. Видимо, тринадцатая и тридцать четвертая дивизии белых должны быть сменены дроздовцами на днях — 7 или 8 ноября. Литовский полуостров защищается Кубанской бригадой и невыясненными частями, общей численностью не свыше трех тысяч человек, под командой генерала Фостикова.

Сопоставив численность войск врага, у которого был некоторый перевес в артиллерии, Фрунзе сделал следующий вывод:

— Мы превосходим противника только живой силой. Наши войска размещены в голом поле, на морозе… Но медлить нельзя… Атака открытой силой — единственно правильное решение…

И он закончил:

— Атаковать с 7 на 8 ноября через Сиваш на Литовский полуостров и в лоб — Турецкий вал.

Решение Фрунзе свидетельствует об огромной смелости пролетарского полководца, о непоколебимой уверенности его в красных войсках, готовых самоотверженно выполнить свой долг перед родиной. Достаточно указать, что по уставам армий того времени для успешного наступления на укрепленные районы необходимы следующие условия: двойное-тройное превосходство в силах, длительная подготовка района атаки и проведение этой подготовки в полной тайне. Превосходства у наших войск не было, и тайна подготовки не могла быть достаточно обеспечена. Враг располагал не только данными своей разведки, но и наших радиостанций, которые, передавая директивы и приказы, часто беспечно относились к сохранению военной тайны.

В Чаплинке в тот же день, 6 ноября, Михаилу Васильевичу был доложен план наступления 6-й армии. Штурм Турецкого вала и обход его по Сивашу возлагался на 51-ю дивизию. Ударная группа армии — 15-я и 52-я дивизии — направилась на Литовский полуостров и должна была бить по флангу Юшуньских позиций. Командование 51-й дивизии в обход по Сивашу Турецкого вала направляло 153-ю бригаду. Фрунзе утвердил намеченные планы и выехал в полки 51-й дивизии, чтобы поднять боевой дух бойцов.

Накануне операции командирам подразделений 51-й дивизии было приказано найти брод через Сиваш.

Дно «Гнилого моря» блестело на солнце: огромная равнина с глубокими ямами, наполненными рапой — густым соленым раствором. Командиры отправились в разведку. Увязая по колено в жидкой грязи, с трудом прошли около километра.

— Пехота пройдет.

— А артиллерия?..

Командиры переглянулись.

— Бойцы помогут…

Одна из частей 15-й дивизии расположилась перед штурмом в Строгановке, на берегу Сиваша. Бойцы были измучены, голодны, многие уже забыли запах табака. Но больше всего донимали холод и сырость. В этой безлесной местности нельзя было даже хорошего огня развести. С трудом разожгли маленький костер.

Около огня грелись красноармейцы в летних рубашках, обутые вместо сапог в опорки. Плохое снабжение частей явилось результатом вредительства ставленников Троцкого. Они тормозили отправку снаряжения на фронт, и многие дивизии шли в наступление в старом летнем обмундировании. Артиллерия имела ограниченный запас снарядов, тяжелые батареи застряли в Кременчуге.

Начальник 15-й дивизии собрал строгановских крестьян-стариков. Когда им объявили в чем дело, старики выделили в качестве проводников столяра Оленчука и пастуха Ткаченко.

— Они лучше всех знают броды Сиваша. Им можно довериться. Они проведут полки… Только бы ветер дул с запада.

Словоохотливый Оленчук объяснял командирам:

— Прогноин бойтесь — такие грязные жилы, их тут на Сиваше много. Эти самые прогноины от сырой погоды растворяются, и попадись в них человек — моментально затянут его. Оттуда уж не вырвешься.

Крестьяне с саперами отправились на Сиваш ставить вехи. Топкие места мостились фашинами, снопами соломы. Так дошли до проволочных заграждений противника. Начали резать проволоку. Враг услышал и открыл артиллерийский огонь.

Саперы сказали Оленчуку:

— Иди, дед, назад… Неровен час…

— Я сказал: доведу до краю. Молодые себя не жалеют, я ж, старый, кому нужен? — И начал рубить проволоку топором.

Весь день 7 ноября прошел в приготовлениях.

Красноармейцы чинили снаряжение, приводили в порядок оружие. Части ждали последнего приказа.

Красноармейцы поздравляли друг друга с третьей годовщиной Октября. На летучих митингах повторяли слова Ленина и Сталина о необходимости немедленно покончить с Врангелем.

— Даешь Крым! — кричали бойцы.

Политотдел Южного фронта призывал: «К моменту наступления ни один боеспособный коммунист не должен оставаться в тылу. В передних рядах коммунист должен воодушевлять красноармейцев своей решимостью, отвагой и примером».

Со своей стороны Врангель отдал приказ: «Безжалостно расстреливать всех комиссаров и других активных коммунистов, захваченных на поле сражения».

Разведка изучала подступы к Турецкому валу. Его грозная стена замыкала вход в Крым с севера. Перед валом, высотой в 20 метров, тянется ров глубиной в 15 метров и шириной в 40 метров. Весь вал был опутан колючей проволокой, местами в семнадцать рядов. Высоты Турецкого вала — удобнейший пункт для обозрения местности.