Вчера я получил первые отчеты от агентства Месташа.

Их чтение повергло меня в настоящий ужас: в своей частной жизни эти люди абсолютно заурядны. Похоже на среднестатистическую выборку зрительской аудитории. Учебы, браки, несколько разводов, дети учатся, опять браки и разводы. Род человеческий иногда просто вгоняет в уныние! Судя по их досье и послужным спискам, к ним ни с какого бока не подкопаешься, потому что они не представляют никакого интереса. Но именно у них я и должен обнаружить слабые места, именно их я должен раздеть догола и выставить напоказ.

Жду Камински. Хоть он и списан со счетов, но сумел воспользоваться срочностью моего дела и выторговать солидную оплату. Стоит он дорого, и с финансовой точки зрения я в глубокой яме, но мне нравится этот тип, он еще крепкий. Моя выдумка про сбор информации для романа продержалась недолго. Я рассказал ему всю правду, что значительно упростило нашу совместную работу.

Он спокойно прочел мои карточки про заложников, которые казались мне столь заурядными, и заметил мое беспокойство:

– Если бы вы прочли карточку про себя самого, то обнаружили бы нечто похожее. А ведь вы не просто безработный – вы готовите захват заложников.

Я это уже знал, но в отсутствие Николь некому сказать мне простые, глупые слова, которые мне нужно услышать.

Итак, я читал и перечитывал карточки. Как говорит Камински, «сколько ни корпи над подготовкой, а как дойдет до дела, действовать придется интуитивно».

С арифметической точки зрения, если признать возможность ошибки в составленном мною списке заложников, мои шансы на успех всего лишь умеренны, а далеко не максимальны. Но я ставлю на тот факт, что, даже если я совершил грубые просчеты при подготовке, ни один из моих конкурентов не будет так же хорошо информирован о личной жизни заложников.

Достаточно мне поставить на колени двоих или троих, чтобы без труда взять верх над остальными кандидатами.

А чтобы у меня получилось, я должен располагать «ударной» информацией.

Я могу заплатить за сбор дополнительных сведений о пяти персонажах, не больше.

После чудовищных колебаний я выбрал двоих мужчин (доктора экономики Жан-Марка Гено, сорока пяти лет, и пятидесятидвухлетнего референта Поля Кузена) и двух женщин (Эвелин Камберлин, сорока восьми лет, аудитора по безопасности, и Виржини Тран, ответственную за крупные счета, тридцати четырех лет). К ним я добавил Давида Фонтана, который в мейлах Бертрана Лакоста был обозначен как организатор.

Насчет Поля Кузена у меня не было и тени сомнений: банковские данные свидетельствовали, что его зарплата не переводилась ни на его персональный счет, ни на семейный! Мистика. У его жены отдельный счет, который он пополняет сам каждый месяц. Крупных сумм он не кладет, скорее всего, они разошлись. Или, если это стабильный брак, она, вероятно, ничего не знает о реальном положении вещей. Во всяком случае, зарплата Кузена (а это не пустяк, пятидесятилетний референт, проработавший в компании больше двадцати лет) нигде не фигурирует: она переводится куда-то в другое место, на счет под другим именем.

Весьма многообещающе.

Дополнительная информация.

Ситуацию с Жан-Марком Гено я изучил под микроскопом. Ему сорок пять лет. Он женился в двадцать один год на богатенькой мадемуазель де Буассье. У них семеро детей. Я практически ничего не нашел о родителях Жан-Марка Гено, а вот папаша его жены – не кто иной, как доктор де Буассье, ревностный католик и председатель воинствующей ассоциации против абортов. Соответственно, в семействе Гено плодятся как кролики в садке. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы представить, что там должно твориться за кулисами. Когда люди выставляют свои моральные принципы напоказ, как хоругвь, будьте уверены, что в шкафу у них немало скелетов.

Дополнительная информация.

Среди женщин я отобрал Эвелин Камберлин. На пятидесятилетних женщин такого уровня, да еще незамужних, всегда можно что-то накопать. Немалую роль в моем выборе сыграли фотографии: не знаю почему, но Эвелин показалась мне интересной. Когда я сказал об этом Камински, он улыбнулся: «Неплохой глаз».

Завершает список Виржини Тран. Она отвечает за несколько крупных счетов, то есть за самых важных клиентов «Эксиаль». Она амбициозна, расчетлива, быстро продвигается по службе; не думаю, что эта девица слишком щепетильна. Есть где поискать рычаг воздействия.

Вполне возможно, что дополнительные расследования не дадут мне ничего интересного. Но я на верном пути.

Вылезти из нищеты…

Иногда у меня начинает кружиться голова.

Тем более что в остальном тьма сгущается.

С того момента, как письмо адвокату «Фармацевтических перевозок» было отправлено, я не получил никаких известий. Каждое утро, делая вид, что возвращаюсь с работы, я с нетерпением опустошал почтовый ящик и, не найдя ничего, начинал названивать мэтру Жильсон по два-три раза в день, но ее никогда не было на месте. Я чувствовал, как во мне нарастает смутное беспокойство. Поэтому, когда почтальон попросил меня подписать заказное письмо и я увидел бланк кабинета «Жильсон и Фрере», я ощутил очень неприятное покалывание в позвоночнике. Мэтр Жильсон доводила до моего сведения, что ее клиент решил оставить в силе свою жалобу и в ближайшее время я получу вызов в суд, где и должен буду ответить за удары и травмы, нанесенные моему бригадиру Мехмету Пехлевану. В этот момент, словно по мановению волшебной палочки, я без труда дозвонился до мэтра Жильсон.