Шрифт:
– Это я, твою мать! – вопила Вероника. – Что с тобой такое?
На другом конце холла кто-то свалился на пол.
Это был тот светлый паренек в свитере. Он казался ошеломленным, парализованным, будто с ним случился удар. Его лицо перекосилось от ужаса и чего-то еще, от близости чего-то недоброго. Он начал поднимать руку к лицу, а потом дернулся вперед, как сломанная кукла.
И затем, как только их окружила охрана, Вероника увидела, как в глаза Ханны снова вернулся свет. Ее губы зашевелились, но она не издала ни звука. Две пары рук оттащили Веронику в сторону. Еще двое банковских охранников и один полицейский целились в Ханну, крича ей, чтобы она не двигалась. Спустя пару секунд на нее надели наручники и вывели наружу. Вероника пыталась вырваться, но охранники усилили хватку. Она вытянула шею, чтобы разглядеть в толпе светлого парня. Его там не было.
Ее отвезли в участок на полицейской машине. Сначала они просто хотели услышать от нее рассказ о событиях, снова и снова. Вероника сказала им, что они с Ханной вместе снимали квартиру, рассказала им про героин, про чек, с которым она шла в банк. Когда ее спросили о том, что там произошло, она ответила, что не знает.
– Это была не Ханна, – сказала она.
– У нас есть десяток свидетелей, которые утверждают обратное.
– В смысле, внутри ее тела был кто-то другой. Как будто она была… не знаю. Одержима.
– Одержима? Это дьявол заставил ее сделать?
– Я не знаю.
Она рассказывала все снова и снова, пока слова не потеряли значение.
Затем полицейский, одетый в костюм, вышел на свет и спросил:
– Что ты знаешь о группе, которая называет себя «ЖОЗСР»?
– Никогда о них не слышала. Можно мне воды?
– Через минуточку. Знаешь, что обозначает аббревиатура?
– Я же сказала, я не…
– Женская организация за сексуальное равноправие [26] . Теперь вспомнила?
26
В оригинале название организации складывается в аббревиатуру «WORSE!» – в пер. с англ. «ХУЖЕ!».
– Нет, я…
– В прошлом году был бунт возле клиники, где делают аборты. По вине этой «ЖОЗСР» пятеро протестующих и один полицейский попали в больницу.
– Ну и правильно, – сказала Вероника.
– Полицейский скончался. Все еще думаешь, что это забавно? За последний год произошло как минимум семь случаев публичного проявления насилия этими женщинами. Одним из пострадавших был твой бывший работодатель. Фортунато.
– И это как-то связано с Ханной?
– Не очень. Она всего лишь глава группы.
– Что? Это невозможно.
– Ну, ты же все о ней знаешь, так ведь? Как давно ты с ней знакома? Кажется, ты говорила, десять дней?
– Она сказала, что уже не связана с этими людьми.
– Ты только что говорила, что никогда не слышала о «ЖОЗСР»!
– Она не упоминала название. Говорила, что была членом какой-то радикальной организации, но не соглашалась с их методами. Сказала, что это уже давно в прошлом.
Невысокий лысеющий мужчина в очках сказал:
– По ней все чисто, Лу. Она не врет.
Мужчина был тузом низшего уровня, самым слабым из телепатов. Десять или пятнадцать таких полиция наняла в штат, чтобы использовать их в качестве детекторов лжи.
– Тогда к черту это все, – сказал мужчина в костюме. – Мы тебя отпускаем. Но ты не должна отходить от телефона, по которому я смогу с тобой связаться, больше чем на час. Понятно?
– Я хочу ее увидеть, – сказала Вероника.
– Забудь об этом. К ней приехал адвокат. Больше она ничего не получит.
– Кто ее адвокат?
Мужчина в костюме вздохнул.
– Бад?
Один из копов пробежал глазами файл.
– Адвоката зовут Манди. – Он присвистнул. – Из «Леттем, Штраусс». Горячая штучка.
– А теперь убирайся отсюда, – сказал мужчина в костюме. Двое полицейских в форме отвезли ее домой и поднялись с ней в квартиру. У них был ордер с печатью и подписью. Она села на пол и смотрела, как они раздирают комнату на кусочки. Один из них нашел эротические игрушки в тумбочке у кровати. Он показал своему партнеру деревянные вагинальные шарики, затем посмотрел на Веронику.
– Пошел ты, – сказала она, краснея и чуть не плача. – Положи это на место.
Коп пожал плечами и убрал шарики. Наконец они ушли. Вероника внимательно за ними следила. В квартире не нашлось ничего, ни единой улики, которая свидетельствовала бы о связи Ханны с «ЖОЗСР»!
Как только они ушли, она позвонила в «Леттем, Штраусс». Она оставила свой номер на автоответчике. Повесив трубку, она принялась беспокойно кружить по дому, вешая рисунки назад на стены, складывая одежду в ящики, протирая шкафчики. Телефон зазвонил.