– Прости, – сказала она, не глядя в его сторону. – Не получится. Разве ты не видишь? Я пыталась. Я не могу вернуться.

– Но мы можем быть вместе, я все что угодно сделаю для тебя – для Спраут. Мы можем снова стать, типа, семьей.

Она взглянула на него, обернувшись через плечо. В ее глазах блестели слезы.

– О, Марк. Не можем. Твой дух слишком свободен.

– Что плохого в свободе?

– Ее место заняла ответственность.

– Но я могу стать таким, каким ты хочешь, я все для тебя сделаю. Я помогу тебе найти форму, если это то, что тебе нужно.

Печально улыбнувшись, она покачала головой. Она встала, посмотрела на него, приложила руки к его лицу.

– О, Марк, – сказала она и поцеловала его в губы – нежно, но скромно, – я правда люблю тебя. Но именно любовь и загоняет нас в гроб.

Она ушла. Шатаясь, Марк поднялся на ноги, но ее кроссовки уже отбивали ритм на лестнице, будто Джинджер Бейкер [65] . Он стоял в дверном проеме, его сердце бешено колотилось. Особенно это ощущалось в паху; его живот и внутренняя часть бедер сковала болезненная дрожь от подавляемого напряжения.

Он уже почти забыл, какие ощущения сопутствуют гонорее. Это дерьмо, сказал Джей Джей Флэш, должно прекратиться.

– Доктор Преториус, на что вы намекаете, являясь передо мной в суде в таком виде?

– Вы об этом, ваша честь? – он показал на свою правую ногу. Безупречно сидящие на нем брюки были закатаны до колен. От колена и ниже конечность была зеленовато-черной, как у лягушки. Желтый гной сочился из десятка ранок. Судья Коноуэр сморщила нос, почувствовав его запах.

– Это моя дикая карта. Она делает меня джокером – правда, распространяется снизу вверх постепенно, но, когда дойдет до туловища, она меня убьет. Так что, предполагаю, можно счесть ее за Королеву пик, пусть и вялотекущую.

– Это отвратительно. Что за цирк вы намерены устроить в этом суде?

– Я намерен показать лишь то, что существует, ваша честь. Даже если это физическое уродство джокера или эмоционально-психическое уродство фанатиков, которые презирают людей, вытащивших дикую карту.

– Я вижу, что именно вы проявляете презрение.

– Этого вам не доказать, – дружелюбно сказал он. – Джокерам не запрещается публичная демонстрация их особенностей, если только это не противоречит закону о появлении в непристойном виде. Этот закон действует и на уровне государства, и на уровне штата; мне указать источники ссылок?

Ее щеки вспыхнули.

– Нет. Мне известен этот закон.

Он повернулся к Кимберли, которая сидела на свидетельской трибуне с таким видом, будто ее вырезали из глыбы льда.

– Миссис Гудинг, вы уже обращались в суд по поводу опеки над Спраут. Что случилось на первом слушании?

В ее глазах полыхнул гнев. Он позволил себе слегка улыбнуться. Прямо Элизабет Тэйлор. До встречи с Джоном Белуши, конечно.

– Вам прекрасно известно, что случилось, – сухо ответила она.

– Прошу вас, тем не менее, рассказать суду.

Он сделал так, чтобы она увидела его взгляд в сторону переполненного прессой зала. Утром они с Марком увидели кричащие заголовки газет: «ДЕЛО ТРИПСА ОБ ОПЕКЕ, АДВОКАТ ПРИРАВНИВАЕТ ТУЗОВ К НАРКОБАРОНАМ» и «АДВОКАТ УТВЕРЖДАЕТ: СПОСОБНОСТИ ТУЗА СМЕРТЕЛЬНЫ». Он хотел, чтобы и она, и Леттем знали, что он намеревался разделить их веселье.

В газете также была статья, согласно которой президент Буш, особо отмечавший во время своей кампании, что не будет этого делать, подумывает о возврате прежних Законов о регистрации тузов. Конечно, к делу это никак не относилось. Просто еще один признак времени.

Она скрестила руки.

– В то время я находилась в состоянии ужасного стресса. Из-за здоровья нашей дочери и трудностей в браке с Марком.

Туше, подумал он, но вряд ли это тебе поможет.

– Так что же произошло?

– У меня случился срыв во время дачи показаний.

– Вы «сломались» – более точное выражение, не так ли?

Ее губы сжались в тонкую линию.

– В то время я была больна. Я этого не стыжусь, разве это постыдно? Я прошла лечение.

– Верно. Какие еще обстоятельства изменились с тех пор?

– Ну… – Она взглянула на Марка, который, как всегда, глазел на нее, будто светленький щенок бассета. – Моя жизнь стала намного более стабильной. Я нашла свое призвание и вышла замуж за прекрасного человека.