— Что вы собираетесь делать? — гневно воскликнув Руссе. — Будьте благоразумны. Верните мне оружие!

— Я вам приказал выйти. Одному. Если вы сейчас же это не сделаете, я убью себя!

Рене направил острие шпаги себе в сердце, Катрин задрожала. Он был вне себя: лицо его выражало такую решимость, что можно было не сомневаться в его словах. Твердо, но спокойно она приказала:

— Делайте то, что он просит, Жак! Оставьте нас с королем одних.

— Вы сошли с ума, Катрин? Вы собираетесь уступить…

— То, что я собираюсь сделать, касается лишь нас двоих. Оставьте нас на минуту, но не уходите далеко, иначе охрана заподозрит неладное.

Ни слова не говоря, возмущенный, но укрощенный Руссе развернулся и вышел из комнаты. Дверь за ним закрылась. С тем же спокойствием Катрин подошла к Рене, взяла из его рук оружие, которое он больше не удерживал, положила на стол, затем, повернувшись к королю и глядя прямо ему в глаза, начала расстегивать свой камзол, сняла-его и бросила на скамью. Перед тем как расстегнуть просторную белую рубашку, заправленную в облегающие штаны, она вызывающе и несколько презрительно улыбнулась королю.

— Мне продолжать, сир? холодно спросила графиня де Монсальви. — Кажется, вы приказали мне раздеться… так, как если бы я была развратницей, доставленной сюда для вашего удовольствия, а не посланницей вашей матери.

Рене отвел взгляд. Его била дрожь, трясущейся рукой он провел по лбу и отвернулся.

— Простите меня! — прошептал он. — Я забыл, кто вы. Я потерял рассудок! Вы само искушение! Почему моя мать послала ко мне не самую уродливую из своих приближенных, а Венеру во плоти? Она ведь меня знает! Она знает, как трудно мне пропустить прелестное личико, красивое тело, а вынужденное затворничество лишь обострило мои желания. И все-таки она послала мне вас, самое прекрасное создание, какое я когда-либо видел!

— Она знала, что я еду в Бургундию, она доверяет мне… — Катрин умолкла. Неожиданно в голову ей пришла странная мысль: не было ли у Иоланды намерения, посылая се к сыну, порадовать его немного? В принесенном ею письме не было ничего политически важного. Однако, передавая Катрин послание, королева горячо поцеловала ее со словами «Вы мне сторицей вернете то, что я сделала для вас…» Иоланда прекрасно знала Катрин, ее сомнительные приключения, чтобы предположить, что она не откажет в часе любви несчастному пленнику. Матери позволительны такие странные мысли, и она может попросить подругу о подобной услуге. Катрин тихо подошла к Рене, стоявшему к ней спиной, слезы на его щеках блестели при свете свечей. Ее тонкая рука с изумрудом, сверкающим словно глаз колдуньи, сжала руку короля.

— Это я должна просить у вас прощения, сир! Ваша мать прекрасно знает, что делает! Если я вам нравлюсь, я ваша…

Она почувствовала, как дрожит его тело. Он повернулся к ней, обнял за плечи и посмотрел на нее долгим взглядов такую изящную и хрупкую в этих облегающих штанах, подчеркивающих округлость бедер, стройность ног, золотисты волосы, дождем ниспадающие на белую рубашку.

— Вы не только прекрасны, но и милосердны, моя дорогая. Но вы слишком дороги мне, чтобы я воспользовался вашей добротой. О! Я не отказываюсь от мысли любить вас. Наоборот, я буду жить отныне в ожидании ночи, когда вы сами, без принуждения приедете ко мне и будете не жалеть меня, а хоть немного полюбите,

Он нежно поцеловал ее в лоб, поднял сброшенный камзол и помог одеться, затем отошел к камину, чтобы лучше видеть, как она причесывает волосы и прячет их под шапочку. Рене протянул ей накидку и, прежде чем накинуть Катрин на плечи, взял ее руку в свою ладонь и поцеловал.

— Вот вы опять сеньор де Майе, — вздохнув, сказал он. — Пора позвать вашего «милого» кузена.

Жак, видимо, был недалеко, так как появился, словно чертик из ларца.

«Он, должно быть, лишь прикрыл дверь и подслушивал, — подумала Катрин. — Слава Богу, что его мучение не было долгим!»

Руссе с облегчением выпустил Катрин из комнаты. Он так торопил ее, что она едва успела попрощаться с королем подобающим образом. Он сгорал от нетерпения увести ее t! подальше и задать вопрос, который жег ему язык.

— Что произошло? — отчеканил он, схватил Катрин за край накидки на первой же лестничной площадке. Она едко улыбнулась:

— Ничего, друг мой, ровным счетом ничего.

— Он вас не…

Она пожала плечами.

— За десять минут? Вы не слишком обходительны, мой дорогой капитан! В любом случае я надеюсь, что вы вылечились от вашей подозрительности?

— Что вы хотите этим сказать?

— То, что вы должны время от времени пускать сюда миловидную молоденькую и довольно глупую служанку, хотя бы для того, чтобы привести в порядок этот сарай, куда вы посмели поместить короля. Спокойной ночи, мой дорогой «кузен». Да, чуть не забыла, вы позволите дать вам еще два совета?

— Почему бы нет? Продолжайте.

— Хорошо, сначала постарайтесь найти двух-или трехмесячного щенка, хоть немного похожего на несчастного Раво, и еще, возьмите себе за правило заставлять пробовать все, что подается вашему пленнику.