Самозваная Жанна нетерпеливо пожала плечами.

— Что за глупости! Я уже сказала. Мы встречались в Реймсе во время коронации.

— Меня там не было.

— Вы знаете, трудно после всего того, что я пережила, вспомнить все знакомые лица. Я думаю, что это было в Орлеане… да, именно так, в Орлеане.

— И при каких обстоятельствах, если не секрет? Катрин успокоилась, заметив растерянность мнимой Жанны, на лбу которой резко обозначилась складка. Закрыв глаза, она притворилась задумчивой.

— Постойте! Я припоминаю. Это было в Орлеане, да, в Орлеане! Теперь я ясно помню: толпа, крики…

Сердце Катрин замерло. Нет, это невозможно! Она не сможет описать сцену, которую Катрин так живо представила себе.

— Мы как раз захватили башенные укрепления. Вы подошли ко мне, вы…

Катрин облегченно вздохнула:

— Нет!

Слово, брошенное с торжествующей радостью, прозвучало как удар клинка. Катрин добавила:

— Не пытайтесь придумывать: то, что вы якобы для меня сделали — это невозможно придумать!

Катрин в порыве бросилась в ноги Елизавете де Герметц.

— Ваше высочество, рассудите нас! Приехав в Орлеан, Жанна д Арк спасла женщину от виселицы, ее уже вели на казнь. Этой женщиной была я!

Герцогиня вздрогнула.

— Вы?

— Да, я. Меня тогда звали Катрин де Брази, я приехала в Орлеан за человеком, которого любила, за Арно де Монсальви, который позже стал моим супругом. Меня схватили и приговорили к смерти, обвинив как шпионку герцога Филиппа Бургундского…

— …любовницей которого вы тогда были! — добавила Елизавета. — Теперь я знаю, кто вы. Встаньте, дорогая. Я, кажется, начинаю верить вам…

— Вам следует мне поверить, госпожа герцогиня. Перед Богом, смотрящим на нас, клянусь спасением своей души, что эта женщина — не Жанна д'Арк.

Неожиданно глаза Елизаветы наполнились слезами. Она вернулась к алтарю, но походка ее изменилась, став тяжелой, медленной, словно шлейф платья стал необыкновенно тяжелым и не пускал ее. Катрин услышала ее шепот:

— Как жаль! Чудес не бывает. А я так надеялась. Проклятие повиснет над нашим домом, где родился человек, предавший Деву англичанам!

— Это ложь! — воскликнула самозванка, напрасно пытаясь вернуть уплывающую из-под ног почву. — Эта женщина лжет. Я — Жанна, и Люксембургский дом будет править в Европе!

Но очарование исчезло. Авантюристка сразу же потеряла свою власть над доверчивой принцессой, которая, как капризный ребенок, отбросила в сторону еще минуту назад обожаемую игрушку, потому что та перестала быть совершенной…

— Вы сами прекрасно знаете, что обманули меня. Мне следовало бы бросить вас в глубокий ров, чтобы больше никогда не слышать ваших лживых измышлений. Но я люблю доблестного рыцаря Роберта де Армуаза. Пусть он никогда не узнает о происшедшем. Вы сейчас же покинете Арлон и отправитесь к себе в Лотарингию, и сделаете все, чтобы о вас забыли, постарайтесь осчастливить честного человека, обманутого вами!

Вопреки ожиданиям Катрин, эта женщина не потеряла присутствия духа, услышав о предстоящей ссылке. Наоборот, она вызывающе вскинула голову:

— Обманутого? Вы так считаете? Он женился на дочери Франции… даже если я и не Жанна! Слишком много чести для незнатного сеньора из Лотарингии!

Она приготовилась к долгим объяснениям, но герцогиня ничего не хотела слушать. Словно отгоняя кошмарные видения, она покачала головой и, закрыв уши руками, не говоря ни слова, вышла из зала. Тяжелая, отделанная бронзой дверь с шумом закрылась за ней.

Некоторое время, оставшись наедине, обе женщины пристально разглядывали друг друга: Катрин с некоторым опасением. Сходство было невероятным! К счастью, выражение глаз было разным: у Жанны никогда не было такого высокомерного и презрительного взгляда, полностью разрушившего очарование ее двойника.

У Катрин невольно вырвался вопрос:

— Кто вы на самом деле?

— Я же вам только что сказала: дочь Франции! Моя мать — королева…

— Если вы дочь этой шлюхи Изабо, вы — не дочь Франции. И остается непонятным ваше сходство с Жанной. К несчастью, я не могу его отрицать… оно слишком очевидно!

— Я давно знаю, что мы похожи, словно близнецы. Может быть, я ее сестра?

— Но у Жанны была всего одна сестра, ее звали Катрин…

Но госпожа де Армуаз не слушала ее. Глядя в окно, она, казалось, витала где-то далеко, забыв о реальности.

— Меня теперь зовут Клод. Я могла бы жить во дворце, красивее этого, иметь свиту, пажей, сокровища… но я получила лишь жалкий домишко посреди лотарингских лесов и полей. Я жила у «своих родителей», грубых крестьян, которых я не могла больше выносить. Когда я окрепла, я оглушила их дубиной и убежала. Меня подобрал один солдат. Он стал моим первым любовником и научил воевать. Я, как и Жанна, сражалась! Я люблю войну! Там так часто видишь смерть, что жизнь от этого становится еще желаннее и упоительнее.