Рогов прибыл через сорок минут.

Савенкову, Варваре и Олегу пришлось еще раз рассказывать о полученной ими информации. В глазах Вадима загорелся огонек охотничьего азарта, но он попытался спокойно подвести итоги:

— Значит, так. Татаринов ваш, вероятно, мелкая сошка. Лобачев мог зацепить его, завербовать и использовать, как подручного. Далее, Корноухов настолько важная фигура, что в его силах отпустить Панина и убить Слесаря. А все это было выгодно и Лобачеву, и Елагиной, и, вероятно, самому Корноухову.

— Так кто этот Корноухов?

— Недавно назначенный заместитель генерального прокурора.

Все немного помолчали, воспринимая такой поворот событий.

— И Панину это выгодно, — вставил Олег. — Может быть, и Панин тоже в Москве.

— Очень может быть, — солидно продолжал Рогов. — Завтра все узнаем. Я вас прошу быть в офисе и периодически сообщать друг другу, что вы добыли важные документы. Получили такие улики, что с их помощью посадите Лобачева, Елагину и ее друзей. Затем скажите, что сейф сломался и придется все документы в столе у шефа оставить. Не страшно, мол, поскольку дверь в офис у вас и так сейфовая.

— Все ясно. Мы им такой спектакль устроим, почище, чем МХАТ.

— Не переиграйте только. А с вечера мы обложим ваш офис и будем гостей ждать.

— Ой, ребята, — вдруг встрепенулась Варвара. — Я только что вспомнила. Может быть, это важно, а может быть, и пустяки. Мы в последние дни три письма получили на адрес «Совы».

— Ну и что?

— Одно из Бельгии и два из Австрии.

— О чем письма?

— В двух первых реклама спецтехники, а в последнем приглашение на международную выставку оружия.

— А что тут странного? — удивился Олег. — «Сова» выходит на международную арену. О наших успехах уже знают во всем мире. А после завершения операции мы вообще будем нарасхват.

— Но, Олег, мы нигде не давали своего адреса. Да и не в этом дело, — совершенно серьезно, не обращая внимания на ехидство Крылова, продолжала Варвара. — Я вчера два раза звонила в Австрию. Я точно уверена, что не только в сентябре, но и в ближайший год такой выставки там не будет. И фирмы, которая нас приглашает, тоже в Австрии нет и не было.

— Так чьи же это проделки? И зачем это все?

— Завтра узнаем, — завершил встречу Рогов. — А письма эти дайте мне, Варвара Петровна. Пусть их наши криминалисты покрутят. Если Дибич попросит, они в момент сделают.

Он готовился к завершению своей миссии в Москве.

Лобачев ценил в себе обостренное чувство опасности, чувство меры и ощущение той грани, за которую нельзя переступать.

Он определил для себя максимальный срок — три дня.

За это время надо провести встречу с готовой на все Розой Назимовой и нанести последний удар по «Сове».

Встреча с Розой должна дать очередную крупную порцию денег, а удар по сыщикам — это просто для души. Месть. Это как в спорте. Поражение соперника необходимо просто для ощущения собственного превосходства. Не из-за злости на него, не из-за денег, а для самоутверждения.

Впрочем, у Лобачева были и другие причины добить «Сову». Вернее, не причины, а так, неосознанное чувство тревоги.

Они явно выиграли в первом тайме. И значит, голова у них к нужному месту прикручена. Они все могут, если захотят.

Но все записи из офиса «Совы» за последнюю неделю ставили Лобачева в тупик. Это был сплошной треп расслабленных идиотов.

Они томно мечтали, как в августе будут тратить деньги, полученные от Павленко.

Они смеялись над ним, над Лобачевым, который бежал из Москвы, «как Керенский в женском платье».

Они беззлобно сожалели, что удалось ускользнуть супругам Паниным.

И это все! Остальное, кофейные разговоры о политике, о шашлыках, об автомобилях и о бабах.

Лобачев допускал, что в «Сове» могли обнаружить закладки, но он не мог найти ни одного намека, подтверждающего это.

Он даже направил Сашу Караваева покрутиться около гнезда этой ночной птички. И записи Лобачев прослушивал до боли в ушах. Нет ни одного намека.

А может быть, все гораздо проще?

Лобачев знал, что это было первое дело «Совы». И вот ребята собрались, сосредоточились, настроились на победу и провели первый тайм, как чемпионы. А в перерыве тренер принес им по большой пачке денег.

Ясно, что они раньше на своих офицерских должностях и за два года столько не имели. Павленко думал их приободрить, а они расслабились. Все зависит от суммы, как от дозы алкоголя. Малая бодрит, а большая с ног валит.