– Ладно, извини. Погорячился. Но если уж на то пошло, никто из нас не подталкивал ее к этому браку. И не я, а она расколола семью. Мне трудно понять, как остальные это приняли.

– Возможно, остальные не были так близки с матерью, – осторожно сказал Себастьян. – Кит, ведь уже прошло столько времени и…

– Она вышла за лорда Ардена всего через год после смерти своего мужа. И не уговаривай меня. Я не приглашу ее на свою свадьбу. Не хочу, чтобы она там была. Она ведь обязательно потащит и его.

– На свадьбу Барти она ездила одна.

– Свадьба Барти – это совсем другая материя.

– Вижу, все мои усилия напрасны, – вздохнул Себастьян. – Но по-моему, это очень жестоко.

Жестокость действительно была присуща Киту. Себастьян думал, что знает, где скрыты ее корни, и эта мысль ужасала его. Сама жизнь Кита и все испытания, выпавшие на его долю, не могли не сделать его жестоким. Такой блистательный жизненный взлет. И вдруг – слепота в двадцать лет, поставившая крест на карьере адвоката. Девушка, клявшаяся ему в любви, стала внезапно благоразумной и исчезла. Потом новая любовь, и опять дорога к счастью обрывается самым жестоким образом. Пусть в обоих случаях Кит не был виноват, однако подобные удары не способствовали оптимистичному отношению к жизни. И все-таки Кит не сломался. Он добился успеха. Многие зрячие завидовали его писательской карьере. И теперь, через столько лет, он снова полюбил. Полюбил прекрасную, умную молодую женщину. Себастьян был в восторге от Клементайн.

Они много говорили о Ките, о ее жизни с ним и неизбежных трудностях. Клементайн проявляла удивительное мужество и была уверена, что их ждет на редкость счастливая жизнь.

– Поймите, я люблю его таким, какой он есть. Очень люблю. Я не знала его другим. Я полюбила именно такого Кита. Да, иногда с ним трудно. Бывает, он показывает не самые лучшие стороны своего характера. Но разве совместная жизнь бывает совершенно безоблачной? – (От Клементайн Себастьян узнал, что Кит рассказал ей историю своей непростой жизни.) – Он считал, что я должна знать. По-моему, он прав. Было бы куда тяжелее, если бы я вдруг узнала об этом случайно и от кого-то другого. Естественно, дальше меня это не пойдет. Но его рассказ мне многое объяснил. Бедная Иззи! Представляю, сколько ей пришлось пережить.

– Да, так оно и было. – Себастьян вспомнил жуткую беспросветность тех дней. – Но в результате она стала увереннее в себе. А их брак, даже будь они совершенно чужими людьми, все равно окончился бы катастрофой. Иззи превратилась бы в его рабыню, и это поломало бы жизнь обоим.

– Полагаю, что да, – согласилась Клементайн. – Однако у меня нет ни малейшего намерения превращаться в рабыню Кита. Скажу вам больше. Меня почему-то пугает вхождение в их клан.

– По отдельности все они прекрасные люди. Так и стоит их воспринимать. Научитесь никогда не думать о них как о клане. Тогда большая часть их положительных качеств исчезает. Исключение составляет лишь Селия!

– Да. Бедная Селия.

Клементайн несколько раз безуспешно пыталась убедить Кита пригласить Селию на свадьбу.

Кейру предложили в течение целой четверти преподавать в одной из школ Бирмингема. Школа была лучше той, где он работал теперь. Возможно, потом его примут в штат. Но это всего лишь вероятность, а потому обольщаться не стоит. Так он и сказал Элспет.

– Я встречался с директором той школы. Мы беседовали с глазу на глаз. Он мне очень понравился.

– Понимаю, – подбирая слова, сказала Элспет. – Значит, и жить ты тоже будешь в Бирмингеме?

– Естественно.

– А как же я?

– Не знаю.

Кейр только сейчас сообразил, что за все время разговора с директором бирмингемской школы не вспомнил о жене и ребенке. Элспет тоже это поняла, отчего рассердилась еще сильнее.

– Я мог бы приезжать на выходные.

– На выходные! А всю неделю я буду одна.

– Странно, что ты до сих пор ни с кем не подружилась. Не понимаю почему. Моя мать всегда рада тебя видеть. Вы могли бы чаще встречаться.

– А ты не думаешь, что я тоже могла бы переехать в Бирмингем? – спросила Элспет, не реагируя на его слова о встречах со свекровью.

– Не думаю. Нам было бы трудно подыскать жилье на столь короткий срок. Нет, тебе пока нужно остаться здесь. Вот если меня возьмут на постоянную работу, тогда мы всей семьей переберемся в Бирмингем.

В Элспет что-то надломилось. Ей вдруг надоело искать оправдание каждому поступку Кейра. И еще она почувствовала: в этот раз не будет ни слез, ни упреков.

– Нет, Кейр. На такой вариант я не согласна. Раз тебе предлагают работу в Бирмингеге, не отказывайся. Но здесь я не останусь. Я возьму Сесилию и на эти полтора месяца уеду к матери. Мне здесь не с кем общаться.

– Как – не с кем? Тебе мало нашей дочери?

– Кейр, при всей моей громадной любви к Сесилии, мне мало общения с ребенком, еще не научившимся говорить. Я здесь сойду с ума от скуки и одиночества. Мне и сейчас нелегко, а станет еще тяжелее. Ради чего? Пока ты учительствуешь в Бирмингеме, я поживу в Лондоне, у своих. И не надо меня уговаривать. Я так решила.