– Адель, он обязательно должен пойти на день рождения. Это будет верхом грубости, если он не пойдет.

– Джорди, скорее всего, он туда не пойдет. Я не могу тащить его насильно.

– Ты должна ему приказать. Он еще сопляк, а ты его мать.

– Ты прекрасно знаешь, что мои приказы для него ничего не значат. Прежнего влияния на него у меня уже нет. В основном из-за…

– И из-за чего же?

– Не имеет значения.

– По-твоему, это я виноват. Так? Это я воздвиг барьер между тобой и твоим сыном?

– Да! – выкрикнула Адель, больше не в силах сдерживать слезы. Сегодняшний день с Лукасом ее измотал. На каждое ее слово – отказ или всплеск враждебности. – Да, Джорди! Ты настоял на отправке его в школу, где он совершенно несчастен. Если бы он оставался здесь, я бы еще могла хоть как-то сохранять контакты с ним. Пока он жил дома, до него еще можно было достучаться. Он сумел бы пройти этот трудный отрезок.

– Адель, тебе не кажется, что его трудный отрезок слишком растянулся и стал непозволительно длинным? Лукас год за годом грубил мне и вел себя так, будто я враг. Похоже, он и тебя считает врагом. Спроси Нони, она подтвердит.

– Да. Но сегодня она сама увидела, каким он стал во Флеттоне, и не на шутку встревожилась. Джорди, это настоящая катастрофа. Он…

– По-моему, слишком рано делать выводы. Он пробыл во Флеттоне всего одну четверть.

– А я не считаю, что слишком рано. На Лукаса страшно смотреть. Бледный. Тощий. Взгляд затравленный. Кажется, он живет в каком-то другом мире, где…

– Адель, наш разговор становится абсурдным. Мы говорим о мальчишке, который, насколько я понимаю, еще не привык к отличной школе. А тебя послушать – он просто узник, томящийся в тюрьме.

– Он так и считает, что попал в тюрьму.

– Значит, ему пора взрослеть.

– Как он может взрослеть в неподходящей среде? Он там не живет, а выживает.

– Адель, хотел бы я знать, какая среда является для него подходящей? Дом, где к нему относились с любовью, тактом и пониманием, ему не нравился. Может, ты сумеешь найти более удачное решение. А сегодня он обязательно пойдет на день рождения Элспет, даже если я буду вынужден за волосы выволочь его из дому.

– Джорди, ты не посмеешь применить к нему силу. Это жестоко. Он не успел очухаться после смены обстановки. Ему тошно. Куда он пойдет в таком состоянии?

– А не жестоко омрачать праздник твоей сестре и ее семье? Я этого не потерплю. Мне с ним поговорить или сама справишься? – (Адель молчала.) – Ну вот что, – не выдержал Джорди, – мне нужно выйти по делам. Но если к половине восьмого я не увижу его в смокинге, готового отправиться вместе с нами, его тощей французской заднице достанется по первое число.

– Вот оно в чем дело! – закричала Адель. – Ревность! Ты ревнуешь его, потому что он сын Люка. Ты думаешь, что я до сих пор люблю Люка. Вот настоящая причина!

– Ну и балаган! Меня просто изумляет, что ты способна на такую глупость. И сейчас, и, скорее всего, в прошлом. До вечера.

Громко хлопнула входная дверь. Лукас на цыпочках вбежал в свою комнату. Все это время он стоял в коридоре второго этажа, слушая ссору матери с Джорди. Давно уже он не был так счастлив.

– Элспет, дорогая, с днем рождения. Какая же ты стала красавица! Правда, Бой? Ты должен очень гордиться ею.

«Мама верна себе, – подумала Венеция. – Всегда поздравляет Боя, словно я во всем этом играла второстепенную роль».

– Спасибо, бабушка.

Элспет поцеловала Селию. Бабушка и внучка были одного роста и в этот момент даже выглядели на удивление одинаково.

– Позволь вручить тебе подарок, – сказала Селия, передавая Элспет небольшой сверток. – Ты собираешься его раскрыть? Нет? Рада слышать. Я всегда думала, что раскрывать подарки в присутствии дарящих – это вульгарно. Надеюсь, тебе понравится. Это от нас с Банни. К сожалению, он сам не смог приехать. В это время он каждый год устраивает своим друзьям охоту. Священная дата, высеченная на каменных скрижалях. Точнее, на мшаниках. Это традиция, которая возникла задолго до того, как он узнал о твоем рождении.

– Ничего страшного, бабушка, – ответила Элспет, снова поцеловав Селию. – Я так рада, что ты приехала из Шотландии. Это же все-таки далеко.

– Я бы не пропустила этот день ради всех сокровищ мира, – ответила Селия. – От волнения мне не хватает слов. Подумать только: тебе уже двадцать один. Жаль, что не все члены нашей семьи смогли здесь собраться.

Селия весело улыбнулась внучке, но глаза ее оставались печальными. Вопреки всякой логике она надеялась увидеть здесь Кита. Его приглашали, но он без обиняков ответил, чтобы на его присутствие не рассчитывали. Для Селии это был очень тяжелый удар.