10.02

Когда я утром спускаюсь вниз, Энн нигде не видно, а Ник сидит на диване в гостиной с таким видом, как будто он ждет меня.

— Привет, — говорит он, когда я усаживаюсь рядом с ним.

— Привет, — отвечаю я. — Она еще здесь?

— Нет, она ушла утром.

Долгое молчание.

— Так, значит, ты встречаешься с ней? — как бы между прочим спрашиваю я.

Он утвердительно кивает.

— Если тебя это хоть как-то утешит, — говорит он, — я думаю, что ты ей действительно нравишься.

Я не верю своим ушам.

— Если я ей нравлюсь так сильно, то почему она посреди ночи выходит из твоей спальни?

— Поверь мне, — со вздохом произносит Ник, — для меня это было не меньшим сюрпризом, чем для тебя. Я просто сходил по ней с ума, когда мы жили в университетском общежитии. Мне казалось, что и я ей тоже нравлюсь. Она постоянно флиртовала со мной, но между нами ничего не было. Тем не менее однажды вечером, когда мы остались вдвоем, я подумал, что вся эта история становится смешной, а поэтому попытался поцеловать ее, а она ответила на мою попытку длинной лекцией о том, что хочет, чтобы мы были лишь друзьями. На что я ответил: «Что ж, давай останемся друзьями», после этого она стала избегать меня, как будто я по меньшей мере холерный больной, а вскоре я узнал, что она спит с одним из парней с нашего курса.

— А почему она так делает?

Ник пожимает плечами:

— Таковы женщины. Кто вообще знает, что у них на уме?

23.55

В этот вечер я, чувствуя себя разбитым, лег спать раньше, чем в прошлую ночь, с книгой стихов «Недоступная и манящая» и, перед тем как заснуть, попытался разобраться в своих чувствах. Самое смешное, что я совершенно не винил Ника. Не винил я и Энн. Я обвинял себя за свое отношение к женщинам, основанное на давно отвергнутом всеми романтическом отношении к сексу. Все, решил я, то, что произошло, должно стать поворотным пунктом в моих отношениях с женщинами, теперь все будет строиться на совершенно иной основе. С этого момента я становлюсь другим. Отныне ни о какой платонической влюбленности в недоступных богинь не может быть и речи.

Пятница, 4 октября 1991 года

19.28

Сегодня начало первого триместра нашего последнего года в университете. Я, Ник и Эд сидим дома и ждем парня, который должен прийти на прослушивание. Если он окажется нормальным, то будет играть с нашей группой. Вплоть до нынешнего лета наша группа «Кэптен Мэгнет» выступала довольно успешно. Мы не меньше полутора десятка раз выступали на выезде, и о нас дважды упоминала местная пресса. Неприятности, однако, начались с того, что Рут, наша гитаристка, покинула нас из-за «несходства художественных вкусов» (она хотела, чтобы мы исполнили несколько песен, написанных ею, но я сказал нет, поскольку они, эти песни, были недостаточно хороши). В отчаянных попытках найти замену мы обращались ко всем знакомым, а в результате — лишь один парень, который даже для тех, кто его рекомендовал, был темной лошадкой, согласился прийти на собеседование. Мы, ожидая его, уже было принимаем решение дать объявление о том, что ищем гитариста, как вдруг раздается стук в дверь.

— Кажется, кто-то стучит, — скалится Ник.

— Наконец-то, — говорю я. — Сейчас открою.

Я открываю дверь и вижу перед собой высокого парня в кожаном пиджаке.

— Привет, — здоровается он. — Меня зовут Деймон. Пришел на собеседование и прослушивание.

— Джим, — представляюсь я. — Ведущий вокалист. Входи.

Деймон проходит вслед за мной в гостиную, подключает свою гитару к усилителю Ника и наигрывает пару песен, поглядывая при этом на меня, Ника и Эда. Проиграв попурри на темы двух известных песен, он играет нам песню под названием «Девушка, живущая в пространстве моей души», которую написал сам и в которой без всякой утайки рассказал нам о своей подружке. Учитывая то, что музыкант он гораздо лучше, чем все мы, вместе взятые, мы, естественно, принимаем решение о том, что он будет играть в нашей группе.

— Ты просто находка. Случайно найденный бриллиант, — говорю я ему. — Ты с нами.

Среда, 12 февраля 1992 года

Ник, Деймон и я сидим в баре студенческого клуба. Перед каждым из нас пустая пивная кружка и выпуск «Нового музыкального обозрения». Деймон отлично вписался в группу. После того как он стал играть с нами, мы почти каждый вечер репетируем в гостиной у Ника, а в моей гостиной проводим время после возвращения из «Версити». Эти посиделки обычно заканчиваются громадным количеством пивных банок, опорожненных в процессе разговоров о жизни, политике, девушках и музыке. Деймон сейчас для меня больше чем музыкант нашей группы. Он мой друг.

— Может, еще по пиву? — спрашиваю я, обращаясь ко всем, сидящим за столом.

— Я не могу, — говорит Деймон. — Через десять минут я должен быть на лекции по органической химии.

Я поворачиваюсь к Нику и жестом приглашаю его выпить еще по кружке. Он смотрит на часы.

— Через десять минут начинается трехчасовая лекция по технологии машиностроения, но я, пожалуй, пропущу еще кружку.

Я встаю со стула и направляюсь к стойке. И в это время девушка которую я с трудом могу рассмотреть из-за разделяющего нас расстояния, входит через главный вход в зал. Мне кажется, я ее знаю, но не могу точно сказать, кто она. Она кокетливо попыхивает сигаретой и оглядывает зал, как будто ищет кого-то, но, поскольку ее имя никак не всплывает в моей памяти, я теряю к ней интерес и концентрируюсь на выборе пива. Когда я возвращаюсь к столику, за которым расположилась наша компания, в моей голове наконец-то наступает просветление, и я вспоминаю, что это за девушка, вспоминаю в основном благодаря тому, что она на моих глазах целует Деймона.

13.44

Я, должно быть, настолько замечталась, что не обращала внимания на того «парня, который одевается по-особому», до тех пор, пока он не оказался за одним столом с Деймоном. «Парень, который одевается по-особому» — так мы с Джейн в наших разговорах называли его после того случая на дискотеке первокурсников. Мы часто говорили о нем на встречах с друзьями, потому что он один из тех людей, которых знают все и в университете, и в студенческом городке, такие, как он, всегда находятся вне общей массы. Это так называемые университетские «знаменитости», в число которых входит «Безбровая девушка», «Парень, который красится перед лекциями», «Девушка, которая постоянно в слезах», и, наконец, «Парень, который одевается по-особому».