— Я быстро… — пробормотал он, отдышавшись, и пошел к одинокой палатке возле кучки золы. В горле стоял ком обиды.

— Петя, помоги Косте, — сказала Марина, глядя вслед согбенной фигуре бывшего команданте.

«Да, жалко его, — подумал Петя с искренним сочувствием. — Сдается мне, он тут больше всех пострадал. А его самолюбие — уж точно. Такое разочарование и такие удары судьбы. — Он вспомнил свой прямой справа. — А этот удар, наверное, был-таки лишним». Он повернулся к Марине.

— Там ведь и твои вещи. Могла бы присоединиться.

Марина ловко перескочила через борт. Они зашагали вслед за Костей. Тот оглянулся, но ничего не сказал. Он снова шел впереди, но в его походке не было прежнего лидерского задора.

Еще через час общими усилиями, почти не разговаривая (точнее — хмуро обмениваясь сквозь зубы словами и короткими фразами), тяжелую посудину с трудом стащили на воду и поспешно побросали в нее поклажу. Костя и Марина забрались в лодку, а Петя отвел ее немного от берега, потом подтянулся на руках, отчего лодка накренилась и закачалась, и перевалился на рюкзаки и скамейки. Тем временем Костя поставил мотор на место и завел со второго рывка. Лодка развернулась по широкой, плавной дуге и пошла прочь от острова. Костя сидел на руле и посматривал на компас. Остров медленно удалялся — маленький, неприметный, безымянный, необитаемый и опасный.

«Надо будет сюда вернуться, — подумал Петя. — Обязательно надо вернуться и найти этого божка… И притащить на материк… И посмотрим, что после этого с нами — со всем нашим миром — станется? Оч-чень будет интересно…»

— Прощай, остров загадок и разочарований, — грустно произнесла Марина, глядя из-под длинного козырька бейсболки на груду серого песка над таинственными развалинами.

Петя хотел было съязвить насчет пошлых красивостей, но вовремя смолчал. Зачем настраивать Марину против себя? Ведь у него с ней теперь может много чего случиться.

«Еще каких разочарований! — подумал Костя, не оглядываясь. — Будь ты неладен! Чтоб тебя первым же штормом смыло!»

— Остров забытого бога… так лучше звучит, — сказал Петя и мысленно добавил: «Кому остров разочарований, а кому… В общем, кому как…» И украдкой глянул на Марину.

— Забытого бога? — процедил Костя брюзгливо. — Если ты об этой железяке, то лучше и не напоминай.

Валерий Бохов

МОРЯКИ С СУХОГРУЗА

В Баренцевом море в штормовых условиях перевернулся и затонул сухогруз «Одесса». Тела моряков не обнаружены. Предположительно экипаж насчитывал тридцать человек. Предписано всем судам, находящимся в акватории Баренцева моря, обращать внимание на плавающие обломки.

Редко когда в июне в Баренцевом море бывают шторма. Этот начался 1-го июня и отправил на дно несколько суденышек-ра-ботяг.

Двое суток свирепый шторм трепал жалкий спасательный плот.

Пятерых моряков, находящихся внутри плота, кидало друг на друга, жестко швыряло на стенки, неоднократно переворачивало плот, бросало с волны на волну, поднимало на гребни волн и опускало с высоты так стремительно, что у них замирало сердце, подкатывало к горлу, и все, что из пищи и слизи еще было внутри, вырывалось наружу.

Влага, пот, грязные тела, моча и остатки пищи заполняли это маленькое пространство; воздух внутри плота был плотен и неприятен.

Морякам не удавалось передохнуть ни минуты в эти двое суток.

На третьи сутки боцман, очнувшийся раньше других, понял, что шторм затих и их уже никуда не несет и не тащит. Больше того, они были неподвижны! Совсем неподвижны! Все матросы провалились в тяжелый сон. В верхнем иллюминаторе боцман, с трудом разлепив глаза, увидел яркий солнечный свет и… радугу. Заставив изломанное тело приподняться, он увидел, что радуга перекинулась через огромное водное пространство.

Еще он обнаружил, что плот их неподвижно стоит на огромном скальном языке, полого спускающемся к воде.

— Ребята, подъем, мы на суше!

Началось вялое шевеление тел.

Во рту у каждого из матросов было сухо, и языки их еле ворочались.

— Еще бы малость поспать.

— Пора раздраивать люки!

— Воды бы! — сквозь сон прохрипел кто-то.

— В кошелях между иллюминаторами пристегнуты термосы с водой, — голос боцмана набирал силу. — Передохнем чуть-чуть, и надо будет просмотреть продуктовые ящики, оглядеться! — Он с усилием расстегнул молнии матерчатой дверцы.