– Я иногда думаю – не слишком ли много мы с тобой говорим друг другу… ну о наших отношениях, что ли…

– Ванюха, разве это плохо, когда мы с тобой говорим друг другу те слова, которые каждый из нас хочет от другого услышать? Плохо, когда люди не успевают сказать друг другу этих главных слов.

– Ты прав, как всегда, – и он поднимает на меня свои глаза, в которых я опять тону.

– Ну тогда иди ко мне. Давай просто посидим с тобой рядом…

Сидим с Ванькой, обнявшись, и молчим. Трусь щекой о его волосы… Такой кайф!

После операции нахожу в мобильнике неотвеченный звонок. Номер мне незнаком. Набираю.

– Алло! – раздаётся в трубке.

– Это Елизов. Вы мне звонили, а я был на операции. Прошу прощения. Я вас слушаю.

– Здравствуйте, Александр Николаевич! Это Борис Александрович Солдатенко вас беспокоил. Вы извините моего начальника охраны, пожалуйста. Перестарался, бедняга, да ещё и в ваш юбилей. Хотя и запоздало, всё равно хочу вас с этой датой поздравить.

– Спасибо.

– Поверьте, это была его личная инициатива. Я бы хотел занять немного вашего времени, которого у вас, как мне объяснил Виктор, совсем нет. Не возражаете?

– Я слушаю вас, Борис Александрович.

– Вам Виктор говорил, что у меня за проблемы?

– Да, но в общих чертах. Расскажите мне подробнее.

– Где-то с год назад я упал на лестнице. Упал плохо – спиной. После этого у меня отнялись ноги, и я практически не встаю с инвалидного кресла. Меня пытались как-то лечить, но результатов нет. Виктор мне сказал, что вы являетесь специалистом в этой области, и я прошу вас мне помочь.

– Можно, я задам вам несколько вопросов?

– Конечно!

– Каким местом вы ударились?

– Ну… как вам сказать… Короче, повыше, простите, задницы, но пониже лопаток.

– Ясно. Ноги у вас наверняка не чувствуют ничего и, небось, уже синие почти. Так?

– Так.

– Уверен, что у вас выскочил позвонок, и его теперь надо вправлять.

– Да, мне это говорили, но также сказали, что нужного костоправа нет.

– Массажей вам, конечно, для поддержания кровообращения не делали?

– А что, должны были делать?

– Обязательно! Вам сколько лет?

– Сорок. А что, это имеет значение?

– Имеет. Одно дело – спина мальчика, о котором вам Стариков наверняка говорил, другое – взрослый мужчина. Но не волнуйтесь. Думаю, я смогу вам помочь. Но это только в случае вашего приезда сюда. Настраивайтесь где-то месяца на полтора.

– Понятно… То есть по-другому нельзя…

– Увы. Поймите, у меня много пациентов. А у нас с вами, если вы решите у меня лечиться, впереди целый курс. Сначала будет подготовка, потом само вправление позвонка, а дальше – реабилитация! Снова будете учиться ходить. Так что процесс долгий. И я вас должен постоянно наблюдать и корректировать действия по ситуации. Только ещё учтите – у нас пока персональных палат нет.

– Понятно…

Я чувствую, как он сомневается и не хочет расставаться с комфортом.

– У вас рентгеновский снимок сохранился?

– Да, конечно!

– Хорошо бы мне его посмотреть.

– Завтра он будет у вас. Его Игорь сам и привезёт.

Мне нравится прозвучавшая жёсткость в его тоне.

– Хорошо. Я посмотрю, и мы созвонимся.

– А знаете… Чего, собственно, созваниваться! Я уже принял решение. Я приеду к вам. Арестовывайте меня на полтора месяца, – видно, с улыбкой произносит вдруг Солдатенко. – Придётся управлять бизнесом с больничной койки.

– Хорошо, что вы так решили. Когда вас ждать?

– Думаю, что послезавтра.

– Ну тогда и вашего начальника охраны можно напрасно не гонять. Сами снимок и привезёте.

– Годится!

С утра доложил Кириллу Сергеевичу о приезжающем VIP-пациенте.

– Я смотрю, Сашенька, твоя известность растёт и в бизнес-кругах, – в голосе добрая усмешка.

– Да уж…

– Ну потерпи. Мне всего неделя осталась.

– Ждём мы вас, Кирилл Сергеевич. Все ждём.

Как назло, по «скорой» привезли больную с гнойной кистой. Семён Викторович с ночи, второй хирург отпросился на один день, а Алёшин говорит, что пока ещё ему рано становиться к станку, как он выразился. Мы с ним это обсуждаем в моём кабинете. У меня уже два дня как есть собственный кабинет. Использовал служебное положение в личных целях и забрал себе кабинет на первом этаже, поближе к приёмному покою. Главное, что есть кушетка! Это и для больных, и для меня, когда я на ночь остаюсь.

– Алексей Сергеевич, мне кажется, вы уже можете.