— Она так не поступит, — серьезно заявила Аманда (тихие всхлипывания Анны служили фоном для ее оптимистической речи). — Она тебя любит, я знаю.

Кевин выдавил из себя кривую усмешку.

— Ты уверена? Что ж, Менди, по крайней мере хоть кто-то в это верит.

День близился к вечеру, и гости Ролингсов решили провести еще одну ночь в Холле. Джилли заперлась в своей спальне под охраной мисс Розберри, поэтому они один за другим разыскивали хозяина и давали ему советы.

Надо признать: Кевин в них нуждался. Прежде чем Джилли забаррикадировалась в своей спальне, он успел поговорить с ней: смело перечислил все свои грехи перед нею и предложил развод, если она того пожелает.

Ее реакция была ожидаемой: она обвинила его в том, что он торопится уехать в Лондон к своим многочисленным любовницам; сейчас, когда все условия завещания старого графа соблюдены, он наконец может это сделать, а брак с нею ему больше не нужен.

Он не пытался спорить с ней. Он решил проявить благородство — вести себя как подобает джентльмену. В конце концов, она будет ему благодарна. Кевин кое-чему научился, увидев, как Джилли отвернулась от него с отвращением: когда поступаешь правильно, бывает больно. Очень больно.

Он укрылся в библиотеке после ужина с друзьями, прошедшего в напряженной атмосфере: все присутствовавшие разделяли его мучения; после третьей бутылки Бо и Джаред разыскали его.

— Все страдаешь? — спросил Джаред, бросив взгляд на пустые бутылки.

Кевин поднял голову и мутными глазами посмотрел на друга.

— Я размышляю. Наверное, мне лучше уехать. Веллингтону нужны хорошие солдаты. Я мог бы поступить в кавалерию под вымышленным именем.

— Не в кавалерию, Кевин. Лучше в гусары, — поправил его Бо, довольный, что может дать полезный совет.

— Ты так думаешь, Бо? — спросил Кевин.

— Нет. Он так не думает, — отрезал Джаред, сделав добродушному рыжику страшные глаза.

— Джилли. Как она? Ее очень не хватало за ужином, — быстро сымпровизировал Бо, пытаясь прикрыть одну неловкость другой.

Кевин поднял бровь и глухо хмыкнул.

— У нас с леди Локпорт возникли некоторые разногласия. Я не могу сказать, как она поживает, так как через толстую дубовую дверь очень неудобно разговаривать.

— Пошли ей цветы. Женщины любят цветы, — предложил Бо с надеждой, однако в ответ услышал лишь рычание человека, которому хотел поднять настроение.

— Я готов сидеть у ее ног на цепи, если это сделает ее счастливой, но мне почему-то кажется, что она мечтает о моем отсутствии, а не о том, чтобы я был рядом.

Аманда, пришедшая с собственной миссией милосердия, услышала эти последние слова и принялась увещевать Кевина:

— Чепуха. Последнее, чего хочет Джилли, — это чтобы ты исчез из ее жизни.

Она приложила палец к губам и добавила:

— Конечно, с другой стороны, Джилли не нужен муж типа комнатной собачки-переростка. Зная твою жену, могу сказать: она скоро устанет от раболепия и изъявлений преданности и сбежит к контрабандистам — от скуки.

Это вызвало на губах Кевина слабую улыбку, и Джаред, послушный молчаливому намеку жены, взял Бо за руку и тихонько вывел из комнаты.

— Ну хорошо, — умиротворяюще начала Аманда, — теперь, когда мы одни, я хочу кое о чем спросить тебя. Ты сошел с ума, Кевин? Что, скажи на милость, ты делаешь? Хочешь оставить Джилли, не пошевельнув пальцем, чтобы удержать ее?

Кевин выпрямился, готовясь дать достойный ответ.

— Аманда, — начал он, стараясь говорить рассудительно, — Джилли прожила всю жизнь, не видя ничего, кроме бедности, унижений и стыда. Я дал ей имя, которое и так ей принадлежало. Я не знал об этом, и это единственное, что меня извиняет, и отнял у нее то немногое, что она имела, — свободу. Сейчас, если она получит хотя бы половину личного состояния Сильвестра, она станет достаточно богатой, чтобы купить Вестминстерское аббатство. Она узаконена. Она молода. Она прекрасна. Весь мир будет у ее ног. По крайней мере, все это было бы так — если бы она не была моей женой. Как могу я просить ее отказаться от всего этого, если она достойна даже большего, только потому, что такова была последняя воля ее безумного отца?

— Как? — с досадой переспросила Аманда. — Ты спрашиваешь меня как? Спроси ее! Ты ведь ее любишь, и она любит тебя, и я знаю, что вы оба будете несчастны друг без друга. Я знаю, что такое любовь, Кевин. Нам очень повезло, мне и Джареду, — мы нашли друг друга. Глупая гордость и глупые страхи могли бы разлучить нас, но наша любовь оказалась сильнее всего этого, Кевин, — закончила Аманда. — Я до сих пор была уверена, что ты любишь Джилли, но начинаю сомневаться в этом. Ни один любящий мужчина не оставит любимую без борьбы. Ты разочаровал меня, Кевин. До сих пор я не считала тебя трусом или глупцом.

Встав со стула, Кевин подошел к Аманде и поцеловал ее в щеку.

— Теперь я понимаю, почему когда-то чуть не влюбился в тебя. У меня никогда не было женщины-друга. Ты мой друг, Менди, мой добрый, дорогой друг. Благодарю тебя. Я пойду к Джилли завтра, упаду на колени перед ней, если понадобится, и постараюсь завоевать ее, — он улыбнулся. — А если это не поможет, я перекину ее через колено и хорошенько отшлепаю!

— Дурачок! Удачи тебе!

На глазах Аманды блестели слезы. Она тоже поцеловала его в щеку.