Отмечая 80-летие Брежнева, „Правда” признала, что и им „были допущены ошибки”. В статье пять колонок. Из них две посвящены биографии бывшего вождя. Полколонки отведено под перечисление его заслуг, среди которых важнейшей газета считает достижение „военно-стратегиче-ского паритета”. Оставшиеся две с половиной колонки — сплошная критика, камня на камне не оставляющая от так называемых достижений брежневской эпохи зрелого социализма. Все, что писалось в западной прессе, все, о чем говорили диссиденты, чему были посвящены самизда-товские страницы, теперь подтверждает „Правда”. И потому эти две с половиной колонки следует привести:

„В последние годы жизни и деятельности Л. И. Брежнева получили распространение необъективные оценки достигнутого. Несмотря на то, что экономическая ситуация изменилась, не была осознана вся острота и неотложность перестройки управления народным хозяйством, перевода экономики на интенсивные методы развития, активного использования в народном хозяйстве достижений научно-технического прогресса. Поиск путей продвижения вперед во многом сдерживали привычные схемы и формулы, не отражавшие реальности. Наметился разрыв между словом и делом (всюду выделено нами. — Г. Т.) .

Это привело к тому, что в 70-е (!) и в начале 80-х годов заметно снизились темпы экономического роста. Большую озабоченность партии вызывали негативные процессы в распределительных отношениях. На базе сложившейся ситуации в экономике возникли многие (!) отри-дательные явления социального и духовно-нравственного порядка.

Все это в значительной степени явилось следствием серьезных недостатков в деятельности партийных и государственных органов. Распространились настроения вседозволенности, стремления приукрасить действительное положение дел.

За дубово казенными штампами „Правды” встает ужасающая картина полного развала экономики и духовного разложения. К этому следует добавить выдержки из опубликованного в той же газете 21 декабря 86-го года интервью с известным актером, председателем Союза театральных деятелей РСФСР Михаилом Ульяновым. В нем прямо говорится, что „70-е годы — это годы бездеятельные, когда чаще важна была вывеска, а не суть дела”.

Опять в который раз приходится задавать вопрос: что же это за партия, которая, как утверждает в той же статье „Правда”, сознает необходимость перемен, но шаги в этом направлении предпринимает лишь после смерти вождя? Что же это за партия, молчаливо взиравшая на творимое генсеком и его мафией и решившаяся открыть рот лишь после устроенных ею грандиозных похорон своему генсеку?

НОВЫЙ ЛОЗУНГ: ПЕРЕСТРОЙКА

Дух свободы! К перестройке вся страна стремится.

Полицейский в грязной Мойке хочет утопиться.

Не горюй, охранный воин,

воля улыбнется.

Полицейский, будь спокоен,

старый гнет вернется.

Так в 1905 г. поэт Саша Черный откликнулся на события тех дней.

Тогда предсказания поэта не оправдались. Россия прочно заняла свое место среди передовых стран мира.

В 1987 году появится книга Горбачева „Перестройка и новое мышление для нашей страны и всего мира”. За отнюдь не претендующем на скромность названием скрывается 270-страничный трактат, призванный дать обоснование новой политике.

Хотя ненормальность советской власти была очевидна уже в ее первые дни и единственно нормальное состояние для нее — это состояние деградации, у этого состояния есть предел. В своей книге Горбачев, восхваляя достижения советского государства, не объясняет, как же такая могучая система почти полностью развалилась в брежневские годы и в конце стала, как он пишет, „пробуксовывать” и произошло, по остроумному замечанию польского историка Адама Михника, „восстание радиаторов” — отказ техники работать в условиях коммунистического режима. Чернобыль — ярчайшее тому свидетельство.

В связи с этим неофициальный советский журнал „Референдум” задает такой вопрос: „Не кажется ли читателю, что Чернобыль поставил эксперимент над всем политико-блатным отбором студентов, аспирантов и т. д. до академиков включительно? (Они) привели страну к мирной атомной драме, затронувшей напрямик благополучие 100 тысяч человек и напутавшей миллионы людей. Налицо — деградация профессии”. Добавим, налицо — деградация режима.

Положение, в котором оказался Горбачев, во многом схоже с тем, в каком был первый вождь. И это еще одно подтверждение закономерности происходящего. Инъекциями извне, колоссальным разбазариванием ресурсов удавалось отодвигать кризис. Но он все время был рядом. Насколько хватило бы терпения у людей — неизвестно. Но, видимо, 70 лет — это тот предел, который могут вынести „радиаторы”. Советская система не может справиться с современной техникой, и потому она становится прямой угрозой самому выживанию человечества.

Обращающегося постоянно, по его словам, к Ленину Горбачева история вернула вспять, к ленинским временам. Тот же кризис системы, та же неспособность правящего класса управлять, падение уровня жизни, отсталость экономики, грозящая потерей власти, та же сопротивляющаяся любым переменам бюрократия, о которой в 1921 г. крупный партиец А. Сольц писал: „...долгое пребывание у власти в эпоху диктатуры пролетариата возымело свое разлагающее влияние и на значительную часть старых партийных работников. Отсюда бюрократия, отсюда крайне высокомерное отношение к рядовым членам партии и к беспартийным рабочим массам, отсюда чрезвычайное злоупотребление своим привилегированным положением в деле самоснабжения. Выработалась и создалась коммунистическая иерархическая каста”.