Блейк согласился на эту роль, потому что у него были финансовые затруднения. Теперь он о них забыл, и все благодаря Эллиоту.

Да, менеджер иногда сводил его с ума, но работал отлично.

— Давай пройдемся немного, — предложил Тобайас.

Блейк зашагал рядом с ним. Тобайас Хармон, похожий на медвежонка с нечесаной бородой, казался самым мирным человеком на планете. А еще он обладал удивительной способностью подходить незаметно. В городе, где за калориями следят тщательнее, чем за фондовым рынком, всем известное обжорство Тобайаса делало его явлением аномальным. Его всегда приглашали на самые знаменитые тусовки. И тем не менее он так и не стал там своим.

Блейку он понравился с той самой минуты, как они встретились.

— Что тебя беспокоит?

Режиссер посмотрел на него, но не замедлил шага.

— Знаешь, когда я познакомился с Деви?

— Думаю, много лет назад. Ты снял «Укрощение Лили», когда ей было… кажется, десять?

— Я познакомился с ней за пять лет до этого. Ей было пять. Она закончила сниматься у Спилберга, и я хотел заполучить ее в свой следующий проект. Мы встретились в отеле, когда она участвовала в рекламном шоу собак и пони. Ее мать выглядела жутко уставшей и измученной, а Деви была свежа, как цветок.

Одна из ассистенток помахала рукой и бросилась к ним наперерез с блокнотом в руках.

— Она настоящий профессионал, — сказал Блейк, когда Тобайас принялся подписывать бумаги из пачки примерно в милю высотой.

Она выросла в теплом свете вспышек фотоаппаратов. Конечно, время от времени какой-нибудь репортер выступал с критическими замечаниями, но по большей части ее окружали внимание и любовь. По крайней мере до тех пор, пока на нее не напал тот сукин сын.

От одной только мысли о нем у Блейка от ярости начинала закипать кровь. В то время они еще не встречались — проклятье, даже знакомы не были, — но Блейк видел, как повлияло на Деви то событие. У него разрывалось сердце, и одновременно ему хотелось как следует кому-нибудь врезать. Нет, не кому-нибудь. Этому ублюдку.

Так что да поможет ему Бог… если полиции когда-нибудь удастся его найти…

Что ж, занятия боевыми искусствами иногда могут оказаться очень полезными.

С другой стороны, если и следовало кому-то врезать, так это ему самому. В конце концов, Деви почти пришла в себя после нападения, перестала принимать успокоительные таблетки, вернулась к публичной жизни и даже не стала возражать против требования Тобайаса организовать мощную рекламную кампанию фильма. Блейк знал, что ей нелегко. Но к счастью, сияние прожекторов было не слишком ярким. Ведь они стали романтической парой дня. Репортажи нередко были экстравагантными, но в общем и целом доброжелательными. С точки зрения пиарщиков, все складывалось идеально.

И что он сделал? Он отправился на телевидение и превратил их обоих в огромную красную мишень.

Господи, какой же он идиот!

Ассистентка принялась пространно благодарить Тобайаса, потом умчалась по другим делам, а режиссер снова повернулся к Блейку.

— Ну так вот, — продолжал он, словно их никто не прерывал, — я устал как собака после целого дня проб, а эта крошка с важным видом подходит ко мне и жмет мне руку. «Так это ты наша самая знаменитая новая актриса?» — спрашиваю я. И знаешь, что она мне ответила?

— Понятия не имею, — сказал Блейк, хотя вопрос был чисто риторическим.

— Она ответила: «Наверное, я, сэр. Но на самом деле больше всего на свете я хотела бы снимать фильмы». — Тобайас засмеялся и покачал головой. — Она ни одной минуты не хотела быть режиссером и снимать фильмы, но уже тогда знала, как разговаривать с людьми. Это ее особый талант. И очень редкий, должен тебе заметить.

— Я знаю, — сказал Блейк, который никак не мог понять, к чему ведет Тобайас.

Неожиданно он занервничал сильнее, чем в те моменты, когда его отец, армейский полковник, возвращался домой из заграничной командировки и в течение часа допрашивал его о том, как он заботился о матери.

— Деви для меня как дочь, и я не хочу, чтобы эта искра в ней погасла. Она прошла через ад. Настоящий ад, а потом еще ты устроил ей представление.

— Со всем уважением, но это она меня бросила.

Дурацкая отговорка, и Блейк это знал, но ему почему-то захотелось оправдаться перед Тобайасом.

— Хочешь знать правду? Мне наплевать, кто из вас кого бросил. В настоящий момент меня беспокоит только благополучие фильма.

— Тут я не стану спорить.

— Вот и хорошо. Потому что я поговорил с ребятами из рекламного отдела студии, и они хотят вернуть это назад.

— Это?

Тобайас искоса взглянул на него и пояснил:

— Что бы ты там ни слышал, реклама — вещь несправедливая и жесткая. Ваш разрыв может повлиять на успех нашего фильма. Люди хотят видеть главных героев, которые любят друг друга. А вот звезд, готовых вцепиться друг другу в глотки, нет. Сплетни — это сколько угодно, но разрыв не поможет нам продать билеты на фильм. Я видел, как такое случалось и с более знаменитыми парами, чем вы двое.

— Я бы с удовольствием помог тебе, Тоби, но позволь мне напомнить очевидное. Мы расстались.