— Так вы не знаете, на что похожи эти мореходы?

— Не имею ни малейшего представления, миледи.

На их крики из трюма вылез, отдуваясь, Николас ван Рейн.

— Сто чертей в печенку! — проревел он.— Лодка, говорите, ja? Ох, не завидую я вам двоим, если вы ошиблись.

Он поднялся в пилотскую рубку и начал всматриваться вдаль через покрытый кристалликами соли пластик. Свет быстро тускнел — солнце опускалось все ниже, и грозовые тучи все плотнее закрывали его багровый диск.

— Ну так что? Где она, эта ваша чертова лодка?

— Вон там, сэр,— показал Уэйс.— Эта шхуна...

— Шхуна! Шхуна-шмуна, башка дубовая. У этой штуки оснастка яла.., нет, кой черт, у них на грот-мачте еще и свернутый квадратный парус... вы только посмотрите, они и утлегарь даже поставили. А по всему поведению этой посудины у нее и руль есть, и настоящий киль. Ну и корыто же они, в бога пуп, сварганили.

Нервозность обстановки заставила Уэйса забыть о всякой почтительности.

— А что бы вы хотели найти на планете, где нет металлов?

— Хмм... плетеные челноки, плоты, в крайнем случае — катамараны. Сухую одежду, быстро! Слишком холодно для купания!

Только сейчас Уэйс заметил, что ван Рейн стоит в луже и вся его одежда пропитана водой. Судя по всему, склад, в котором сооружался плот, залит, а торговец провел там несколько часов!

— Я знаю, где все лежит, Николас.

Коридор, по которому Сандра бросилась в глубь корабля, наклонялся все сильнее и сильнее; просачиваясь сквозь разбитую корму, вода продолжала заливать отсек за отсеком.

Уэйс помог своему боссу выбраться из хлюпающего комбинезона. В голом виде ван Рейн напоминал... как там называлась эта вымершая обезьяна?.. гориллу. Волосатая, пузатая, двухметровая горилла, с плечами, напоминающими кирпичную стену, громко выражающая возмущение холодом, сыростью и медлительностью своего помощника. Правда, на толстых пальцах этой гориллы сверкали кольца, на запястьях — браслеты, а с шеи свешивалась медаль святого Дисмаса. В отличие от коротко подстриженного и гладко выбритого Уэйса, ван Рейн предпочитал видеть свои длинные черные волосы завитыми и даже — на архаичный манер — надушенными; его тройной подбородок украшала острая козлиная бородка, под огромным крючковатым носом торчали устрашающих размеров усы.

Тяжело, с хрипом дыша, старый торговец обшарил пилотский шкафчик и выудил оттуда бутылку рома.

— Ну вот! Я же помню, что заначил куда-то эту проклятую штуку.— Приложив к широкому лягушачьему рту горлышко, он сделал несколько больших глотков,— Хорошо. Великолепно! Вот теперь, возможно, удастся снова почувствовать себя нормальным человеком, nie?

Величественный и шарообразный, как планета, он повернулся к возвратившейся Сандре. Из всей имевшейся на борту одежды ван Рейну подходил только его собственный, павлиньей пестроты костюм: отделанная кружевами рубашка, жилет с роскошным шитьем, короткие штаны из переливчатого шелка, такие же чулки, золоченые туфли, шляпа с пером и — кобура с бластером.

— Благодарю вас.— Он слегка поклонился.— А вы, Уэйс, сходите, пока я одеваюсь, в буфет, там вы найдете коробку сигар и небольшую бутылку яблочного бренди. Захватите их, пожалуйста, а потом пойдем наверх, нужно встретить гостей.

— Святые угодники! — поразился Уэйс.— Да ведь буфет уже залило.

— Да? — грустно вздохнул ван Рейн.— Тогда возьмите только бренди,— Он щелкнул пальцами,— И быстренько.

— Некогда, сэр,— торопливо сказал Уэйс.— Мне нужно еще собрать боеприпасы. Туземцы могут оказаться и враждебными.

— Вполне возможно, если они слышали что-нибудь о нас,— согласился ван Рейн, натягивая шелковую исподнюю рубашку,— Бр-р-р! Я поставлю пять тысяч свечек, если удастся вернуться в свой кабинет, в Джакарту.

— И какому же это святому? — сощурилась леди Сандра.

— Своему, конечно, святому Николаю, покровителю странствующих и...

— Я бы на месте святого Николая попросила расписку.

Ван Рейн побагровел, но разве станешь препираться с наследницей престола, особенно если ее планета представляет интересные коммерческие возможности? Для разрядки он вылил поток ругательств вслед удалившемуся Уэйсу.

Выбраться из корабля удалось не сразу: ван Рейн застрял в аварийном люке, и пришлось его пропихивать. Некоторое время за непрерывно сыплющимися ругательствами не было слышно даже все приближающихся раскатов грома. Диомеда поворачивалась вокруг оси всего за двенадцать с половиной часов, находились они примерно на тридцатом градусе северной широты, стояла ранняя весна, так что солнце валилось в море с прямо-таки устрашающей скоростью. На палубе всем троим пришлось уцепиться за тросы, чтобы выдержать режущие порывы ветра и удары волн. Спрятаться было негде.