В отличие от неолитического Нельсона, ван Рейн не мог одержать победу одной меткой стрельбой, не тот у него был экипаж. Очередной абордаж также не входил в его планы: этой маленькой кучки полных новичков в морском деле едва хватало, чтобы управиться с одним кораблем. Однако он упрямо шел на таран, даже лично спускался вниз, когда еле живые от усталости ланнахи начинали медленнее ворочать тяжелыми веслами. Плот прорывался сквозь огненный дождь, сквозь град камней и стрел, и, когда до противника остались какие-то метры, затрубили рога, дракхоны вспенили воду веслами и спешно покинули свое место в боевом порядке Флота.

Ван Рейн не стал преследовать беглецов, и вскоре те затерялись среди десятков мачт, то здесь, то там проступавших сквозь на многие километры раскинувшуюся пелену дыма. Он подошел к ближайшему люку, спустился с полуюта на главную палубу и удовлетворенно потер руки.

— Ага! Нагнали мы на них страху, как считаешь? Они теперь шарахаться будут от любого нашего корабля!

— Я не понимаю, советник.— В голосе Ангрека звучало что-то близкое к благоговению.— У нас меньше народа и гораздо меньше опыта. Им нужно было остаться на месте или даже двинуться к нам навстречу. Ведь они стерли бы нас в порошок или как минимум заставили бросить корабль.

— Вот-вот! Только ты, мой юный и неопытный друг, не понимаешь одной вещи.— Ван Рейн поучительно покачал похожим на сосиску пальцем.— У них на борту женщины, дети и уйма всякого ценного барахла. На этом плоту — вся их жизнь. Они не хотят рисковать, ведь даже не имея сил захватить плот, мы вполне можем устроить на нем такой пожар, что ни один черт его не потушит. Лопухи они все, чтобы тягаться с Николасом ван Рейном!

— Женщины...— Глаза Ангрека метнулись к полубаку, в них появился непонятный блеск.— А что,— пробормотал он,— ведь это совсем не то, что наши женщины...

Странным образом к тому же полубаку двигалось десятка два-три ланнахов; они шли с деланной непринужденностью, которой резко противоречили напряженные крылья и конвульсивно подрагивающие хвосты. По не совсем ясной причине эта группа состояла большей частью из недавних гребцов.

Но в этот самый момент появился Уэйс. Он выбежал на край верхней палубы, сложил руки рупором и крикнул:

— Мастер ван Рейн! Посмотрите вверх!

Торговец устремил свои маленькие, глубоко запавшие глазки к небу, чихнул, а затем прочистил здоровенный шишковатый нос. Через несколько секунд над кораблем нависло тяжелое молчание — ланнахи, отдыхавшие на залитых кровью палубах, не отрываясь смотрели на воздушную битву.

Битва подходила к концу.

Собрав наконец свои силы в единую, почти неуязвимую для наскоков малочисленного противника массу, Дельп повел их на помощь экипажам осажденных плотов, не всем сразу, а по очереди. Бессильные противостоять колоссальному численному преимуществу, ланнахские абордажные команды бросали даже собственные ледяные суда и спасались бегством, уходили к Тролвену.

Дракхоны сделали только одну-единственную попытку вернуть себе плот, полностью захваченный противником, и эта попытка обошлась им очень дорого. Работало все то же давнее правило, что хорошо обороняемый корабль практически неуязвим для атак с воздуха.

Достигнув четкой определенности, кому какой плот принадлежит, Дельп перестроился и снова повел большую часть своих сил вверх, в бой с получившей значительные подкрепления армией Тролвена. Разгромить ее — и тогда оставшиеся в руках дракхонов плоты плюс полное господство в воздухе позволят им быстро вернуть себе все утраченное.

Только вот разгромить Тролвена оказалось не так-то просто, в результате внизу продолжалось морское сражение, а в облаках все яростнее разгоралось воздушное; и то и другое шли с переменным успехом.

Такую примерно картину и обрисовал людям прилетевший к ним часом позднее Толк. Отсюда, снизу, было видно, что воздушные армии разошлись. В головокружительной высоте, на фоне розоватой облачной гряды, парили и кружились две плотные массы темных пятнышек. Вероятно, они обменивались угрозами, проклятиями, похвальбой — но не стрелами.

— В чем дело? — пораженно выдохнул Ангрек.— Что там происходит?

— Что, что,— пробурчал ван Рейн.— Ясное дело, перемирие.— Он поковырял пальцем в зубах, отхаркнулся и удовлетворенно похлопал себя по животу,— У них там никто ни с кем не мог справиться, вот Толк и послал весточку Дельпу и сказал, давай-ка побеседуем, и Дельп согласился.

— Но... мы не можем... нельзя вести переговоры с дракхонами. Ведь он же не... он же не наш, он все равно как животное!

От брезгливого, ненавидящего рева, которым поддержали Ангрека все окружающие ланнахи, по спине Уэйса побежали мурашки.

— С подобными дикими, грязными тварями не может быть никаких разумных разговоров,— продолжил Ангрек.— Тут выбор один: или мы убьем их, или они убьют нас.

Ван Рейн повернулся к стоявшему на полубаке Уэйсу.

— Нужно, пожалуй, сообщить им,— сказал он по-английски,— что достигнутое перемирие — главная и даже единственная цель всей этой драки. Только, может, не сейчас, а чуть попозже, nie?