Сначала животные не поверили, что такая беда может приключиться, ибо тигры жили где-то очень далеко, за тридевять морей. Тогда Хрущ стал провокационно стучать задним левым копытцем по огромному барабану и громко кричать: «Эй, тигры! Мать-перемать! Щас покажу вам кузькину мать!» В ответ тигры, естественно, грозно зарычали и хищно высунули свои страшные звериные морды из мериканских джунглей. И чуть было не началась очередная война. Но тут Хрущ сообразил, что победить тигров вряд ли удастся, а кровищи будет много. К тому же цель-то ведь уже достигнута: дворовые перепугались и стали послушны аки голуби. Поэтому Хрущ тут же заявил, что он сам – за мир во всём мире и что с тиграми тоже можно дружить, особенно ежели не соваться к ним в джунгли.

Хрущ обожал хрумкать кукурузу. А посему распорядился засеять ею всю пашню. И объявил кукурузу королевой полей. Пшеницу и рожь не посеяли. Поэтому хлеб не уродился. Удивились животные такому казусу. Но что делать! Пришлось всем лопать королеву полей. От этого у петухов пропала яйценоскость, коты запаршивели, а лошади, коровы и другие парнокопытные, включая тупых овец и глупых баранов, заболели животами и дружно обдристались.

Тут все единогласно возмутились: «Долой Хруща с хозяйского места!»

Сразу выпрыгнул на помост резвый Конь, победно заржал и изящно зацокал подкованными копытами.

Этот Конь Леопольд был, вообще-то, забугорных кровей. По виду похож на арабского скакуна. Будучи жеребёнком, нарёкся Леонидом и гордо называл себя чистокровным рысаком. Для близких друзей он был просто Лео. Вроде свой простой парень, а вроде не совсем свой и не совсем простой; чем-то напоминал льва: и именем, и густой гривой, и бровями, и даже величавой повадкой. Конь Леонид на помосте смотрелся монументально. Мог торчать на нём часами, толкая бесконечные речи из «иго-го!» и «ого-го!». Он так умело и складно укладывал слова друг за другом, что все животные восхищались, кричали «браво!» и аплодировали, стоя на задних лапах.

Конь Леонид был добрый, никогда не грозил рогами и не хрюкал. При нём жизнь пошла сытая, тихая, мирная, размеренная, прерываемая только регулярными радостными фейерверками, весёлыми митингами, свадебными демонстрациями и удачными запусками баллистических ракет по тёмному лесу. Казалось, вот-вот ещё годик другой и наступит во Дворе полное изобилие и всеобщее счастье.

Годы шли, но долгожданные изобилие и счастье почему-то не наступало. Временами животных охватывало тоскливое чувство скуки. Временами хотелось рвануть за бугор – поглазеть на мериканские джунгли. Временами просто чего-то хотелось, не понятно чего и зачем.

Чтобы хоть как-то усмирить эти неясные, но опасные, туманные желания, Конь Леонид стал награждать дворовых (особенно – приближенных) знаками отличия, медалями, орденами, вымпелами, флагами, почётными грамотами, дипломами и свидетельствами о породистости. Вскоре дворовые стали щеголять друг перед другом нагрудными побрякушками и прочими знаками отличия. Ах, как им нравился звон и сверкание медалей! В этом было что-то волшебно сказочное. Себе Конь нацепил целый иконостас орденов, на пространстве от шеи до паха. И стал называться не просто Конём, а Генеральным Конём.

Совсем состарившись, Генеральный Конь утратил ораторское искусство, ибо при пережевывании одних и тех же словес растерял зубы и даже подвывихнул челюсть. Впадая в маразм, он стал зачитывать речи по бумажкам (которые ему подсовывали коварные козлы), где текст специально был написан мелкими неразборчивыми буковками. Поэтому вместо «товарищи» Генеральный Конь читал «товар и щи», заместо «труд» – «труп», а возглас «ура Двору!» звучал как «дрова вору!» При этом Конь от натуги и старания густо пускал ветры. Животные морщились и втихаря подсмеивались. Но ржать открыто не смели даже кони, ближайшие приятели Генерального Коня.

Генерального стали усиленно пичкать травяными снадобьями, мазать разнообразными целебными мазями и кормить маточным молочком пчелиных нектаров, собираемых с разноцветья заповедных лугов. Но это не помогло. Конь сдох.

Неблагодарный двор тут же с непонятной радостью вздохнул и подумал с надеждой: «Ну, таперича начнётся что-нибудь нескучное!»

И точно – началось. Генеральным Руководителем оказался Старый Индюк. Он так раздувался от начальственной гордости, что вскоре не выдержал и помер от натуги. Его сменил Другой Старый Индюк, похожий на первого как близнец. Он тоже сильно надувался и поэтому тоже быстро окочурился.

Животные сообразили, что старение живого организма предрасполагает к смертельному исходу, а высокая должность ускоряет слияние обоих процессов. Поэтому выдвинули в начальство еще не старого Сторожевого Пса, усердно охранявшего Двор от происков забугорных волков и тигров.

Сторожевой Пёс был не брехлив, надёжен и строг. Первым делом он взялся наводить порядок. А то ведь все совсем разболтались: коты разворовывали остатки кухонных припасов, петухи забывали кукарекать по утрам, кролики уклонялись от исполнения супружеских обязанностей, лошади без толку слонялись по кругу, козлы и бараны бодались целый день, а свиньи сожрали кусок забора.