Ал-Истахри добавляет: «Когда он умрет и его похоронят, то мимо могилы его ни один человек не проезжает без того, чтобы не спешиться и не поклониться его праху, и не садится на лошадь, пока не скроется из его глаз могила хакана»{599}.

Бесправие кагана было таково, что он даже не мог передать свою должность наследнику (впрочем, возможно, она того и не стоила). Нового кагана назначал царь{600}, выбрав его «из одной наиболее знатной фамилии»{601}. Несмотря на то что сакральность кагана и все связанные с этим поверил носили явно языческий характер и имели тюркские корни, самому кагану надлежало быть иудеем. Ал-Истахри писал:

«Хаканство у них дается лицам знатных фамилий, хотя бы не имеющим ни владений, ни богатств; так что, когда кто-нибудь из них получит главенство и его делают начальником, то присягают ему, несмотря на то, каково его имущественное положение. Мне сообщил один человек, которому я доверяю в этом, что он видел на каком-то из их рынков юношу, продававшего хлеб, а Хазары говорили, что, по смерти их хакана, никто не имел бы более прав на хаканство, чем этот юноша, разве только, что он мусульманин, а хаканство дается только исповедующему иудейскую религию»{602}.

Хакан и царь жили в Итиле, который стоял на берегу одноименной реки (нынешней Волги) неподалеку от ее впадения в Хазарское море (нынешний Каспий). Масуди писал: «В Итиле живут в настоящее время цари хазарские; этот город разделен громадной рекой на три части… Итиль построен на двух берегах реки, посреди которой находится остров, а на нем дворец царя. Замок царя находится на одном из краев острова, соединенного понтонным мостом с одним из берегов реки»{603}.

Остров, где жил царь, был невелик по сравнению с другими двумя районами Итиля{604} — они, по сообщениям арабских авторов, представляли собой как бы отдельные города, каждый из которых носил свое имя. Испано-арабский географ XI века ал-Бекри писал: «…Ал-Хазар есть имя этой страны, а главный город их состоит из двух частей: на восточном и западном берегах реки Итиля. Это — река, которая к ним течет от Русов и впадает в море Хазарское. И из этих двух городов один называется Бариш, а другой Хтслг. Больший из них западный. И окружает оба города стена и они имеют четыре ворота. Они (жители) имеют бани, рынки, мечети, имамов (настоятелей при молитве) и муэдзинов (призывающих к молитве). Большинство Хазар мусульмане и христиане. И есть между ними идолопоклонники. И самый немногочисленный класс у них Евреи. Царь их исповедует еврейскую религию. Жилище его — дворец, далеко от реки»{605}.

Вероятно, некоторые народности предпочитали селиться в Итиле компактно. Масуди сообщает, что славяне и русы жили в «одной из двух частей города»{606}. Мусульмане населяли, по словам Гардизи, оба города{607}.

Ибн Хаукаль писал об Итиле: «Жилища хазар похожи на палатки, но из дерева и войлока, кроме некоторых зданий, построенных из глины. У них есть рынки и бани, и среди жителей много мусульман. Говорят, что из них более 10 000 мусульман, и у них около тридцати мечетей»{608}.

Казалось бы, самым достоверным рассказом о хазарской столице можно считать письмо Иосифа — ведь он сам жил в этом городе, в отличие от арабских авторов, многие из которых описывали его с чужих слов или копировали (часто с ошибками) тексты своих предшественников. Однако царь, судя по всему, решил поразить испанских единоверцев величием собственной столицы, и приведенные им размеры районов города носят совершенно фантастический характер. Иосиф пишет:

«Ты еще спрашивал меня о моем местожительстве. Знай, что я живу у этой реки, с помощью всемогущего, и на ней находятся три города. В одном (из них) живет царица (имеется в виду царица-мать. — Авт.); это город, в котором я родился. Он велик, имеет 50 на 50 фарсахов в длину (и ширину), описывает окружность, расположен в форме круга. Во втором городе живут иудеи, христиане и исмаильтяне и, помимо этих (людей), рабы из всяких народов. Он средней величины, имеет в длину и ширину 8 на 8 фарсахов. В третьем городе живу я (сам), мои князья, рабы и служители и приближенные ко мне виночерпии. Он расположен в форме круга, имеет в длину и ширину 3 на 3 фарсаха. Между этими стенами тянется река»{609}.

В том, что касается описания жителей каждого из районов Итиля, царь, надо полагать, прав. Что же касается размеров, то фарсах, по разным данным, мог равняться от 5 до 13 километрам{610}, и даже по самым минимальным подсчетам одна только часть города, где имела резиденцию царица, получается гораздо больше любого современного мегаполиса. Существует мнение, что царь имел в виду не 50 на 50 фарсахов, а 50 квадратных фарсахов{611}, но даже и в этом случае он явно польстил своей столице. Вероятно, гораздо более реалистично подошел к этому вопросу Ибн Хаукаль, который, описывая районы города, сообщил: «Величина обеих частей в длину около фарсаха…»{612}

Жившие в Итиле хазары проводили в столице только зиму. Весной они отправлялись на свои земельные участки, а царь, повинуясь традициям предков-кочевников, совершал объезд своих владений. Иосиф писал:

«С месяца Нисана мы выходим из города и идем каждый к своему винограднику и своему полю и к своей (полевой) работе. Каждый из (наших) родов имеет еще (наследственное) владение (полученное от) своих предков, место, где они располагаются; они отправляются (туда) и располагаются в его пределах. А я, мои князья и рабы идем и передвигаемся на протяжение 20 фарсахов пути, пока не доходим до большой реки, называемой В-д-шан, и оттуда идем вокруг (нашей страны), пока не придем к концу (нашего) города без боязни и страха; в конце месяца Кислева, во дни (праздника) Ханукки, мы приходим в (наш) город»{613}.