— А где же он? — спросил Козельский.

— Отпуск вроде взял.

— Как отпуск?

— Да так. Отпуск. Полагается человеку — вот и взял.

Парень решил, что сказано достаточно, и повернулся к Козельскому спиной.

Вадим пошел к заведующему. Тот оказался маленьким, краснощеким и усатым. «Если и жулик, то по мелочам», — подумал лейтенант, когда увидел, как внимательно разглядывает «зав» его удостоверение.

— Так я и знал, так я и знал, что все это неспроста.

— Что именно неспроста?

— А что бы вы подумали, если б ваш работник вчера преспокойно работал, а сегодня пришел и говорит: «Рассчитайте меня немедленно». Что бы вы подумали?

— У нас так не бывает.

— Да, да. Я понимаю. У вас порядок и дисциплина. Вы же почти военные люди. А вы бы поработали с такой публикой! Все от наших нехваток, товарищ офицер. Того нет, этого нет. А у предприимчивых людей есть. Появляются соблазны.

— Извините, мне нужны факты. Выходит, вы рассчитали Семенистого?

— Ни в коем случае. Как это так! Я спросил: «Почему ты так решил?» А он сказал, что у него заболела мама и ей нужен уход. Он, правда, совсем не похож на заботливого сына, но людей не всегда правильно понимаешь. И я сказал: «Бери отпуск на две недели, поезжай, узнай все как следует, тогда и решай. Если нужно, получишь расчет, а так зачем тебе терять хорошую работу?» Я, знаете, товарищ офицер, всегда забочусь о молодежи, потому что очень легко сбиться с пути в вашем возрасте…

— Где живет его мать? — прервал Вадим.

— Виноват, не знаю. Где-то неподалеку тут. Он часто ездил к ней на воскресенье. Хотя, одну минуточку… Аллочка!

На пороге появилась приемщица.

— Аллочка, скажите, пожалуйста, товарищу, где живет мама Эдика. Вы, кажется, бывали у них.

Аллочка посмотрела на заведующего неприветливо:

— В Красном Хуторе.

Из автомата Козельский позвонил Мазину.

— Ну вот, Вадим, мы и квиты. Не все же мне вас удивлять. До Красного Хутора четырнадцать километров Вы успеете туда до вечера, а пока заскочим вместе к Кравчуку Я сейчас спускаюсь.

Козельский сел в машину и с места разогнал ее до разрешенной скорости. Мазин ждал на углу.

На Магистральную они выскочили еще засветло. Мазин положил руку на плечо Вадима:

— Остановитесь здесь и посидите в машине.

Кравчук ходил по тесной для него комнате и рубил свои короткие фразы:

— С утра ни слова. Вдруг появляется — и нате вам: «Мать заболела, уезжаю. Немедленно». Дает деньги, долг за полмесяца. Вещи заворачивает в простыню. И с узлом и чемоданчиком — в такси. Будьте здоровы, живите богато! Я в дурацком положении. Жена ждет. Отпуск идет. А мне не на кого оставить квартиру.

— А пальто Стояновского он взял из чистки?

— Нет, не приносил.

— Вопросов больше нет, извините за беспокойство.

— Будьте здоровы.

— Да… Вот еще. У вас есть во дворе телефон?

— Есть.

— Покажите, пожалуйста.

Они вышли вместе. Телефон оказался как раз там, где стояла «Волга». Козельский оглядел геолога.

— Все, как я и предполагал, — сказал Мазин, садясь в машину. Потом добавил: — Уехал, забрав вещи. Никакого пальто не заносил. Забросьте меня в Управление и поезжайте в Красный Хутор.

Козельский ничего больше не спрашивал. Он видел, что Мазину не до вопросов. Молча они обгоняли автомобили на темнеющих улицах. Только у самого Управления Мазин повернулся к лейтенанту.

— Помните, Вадим, я говорил вам, что наша вторая версия может оказаться не самой последней? Но я не думал, что их окажется столько сразу.

И, уже выйдя на тротуар, пожелал:

— Ни пуха ни пера. И кланяйтесь больной маме… если только она действительно больна. Я буду ждать вас.

Выбравшись из города, Козельский повел машину ровнее и закурил на ходу, придерживая баранку левой рукой. Шоссе, было широким и почти без поворотов. Впереди, на краю степи, первые ночные огоньки неярко выделялись на фоне не погасшего еще заката.

«Ну и денек! — Лейтенант перебирал последние события. — Телеграмма, исчезновение Семенистого, наконец, Кравчук. Даже шеф шутить перестал».

Красный Хутор оказался в балке. Не доезжая до четырнадцатого километра, Козельский прочитал название его на большом желтом указателе, поблескивающем в свете фар. Шоссе здесь переходило в улицу. Лейтенант притормозил возле ближнего, крытого черепицей домика у колодца и узнал, где живет Семенистая.

Оказалось, рядом.

Выйдя из машины, Вадим вдохнул ароматный запах вечерней весенней степи, подправленный кизячным дымком, поднимающимся над крышами, и невольно расправил плечи, чтобы набрать побольше этого непривычного горожанину воздуха.