— Я все знаю, мне Артем рассказал.

— Ну что же, тогда мне вряд ли стоит повторять свою историю.

— И все-таки, почему я услышала о твоих злоключениях не от тебя, а от другого человека? Почему ты мне сразу же все не рассказал?

— Я боялся, — Роман опустил глаза, — просто, как последний идиот, боялся, что ты не поверишь ни единому моему слову. Я понимал, что причинил тебе боль и что не могу ждать полного понимания. И поэтому все рассказал Артему. Я надеялся, что он передаст это тебе. И с чужих слов моя история будет выглядеть более реалистичной. Видимо, я ошибся.

— Нет. Не ошибся. В этом — нет. Но ты ошибся в другом. Тебе нужно было все рассказать самому. А ты… Ты мне не доверился.

— А как я мог тебе доверять? После всего, что снова случилось между нами, и после того, как я порвал с Аней, и после того, как ты превратила нашу новую встречу в просто банальный секс, а потом вернулась к Артему? И он, и никто другой, дал мне понять, что, к сожалению, тебя интересует только публикация твоей книги и ее раскрутка. И больше ничего! Понимаешь? Только это и больше ничего!

— Что? — прошептала Маргарита, не поверившая своим ушам. — Что ты сказал?

— Повторить? Да, Артем один был бы для меня не важен. Но не только он так думал. И даже твоя замечательная подружка Кира, которая, к слову сказать, тебя изваяла просто гениально. Что же, — он горько усмехнулся, — мне оставалось стать Пигмалионом, влюбившимся в статую, но эта статуя вряд ли ожила бы.

— И кто еще? — спокойно спросила Маргарита, хотя внутри нее бушевала ярость.

— Конечно, Ольга. Она рассказала, что ты делала уже не одну попытку пробиться в издательствах, но тебе везде отказывали, и Артем это тоже подтвердил. И что вся твоя надежда была, с тех пор как мне отдали твою рукопись, только на меня.

— Да я вообще не собиралась ее публиковать! — крикнула Марго. — И никуда ее никогда не предлагала! Я вполне довольствовалась короткими рассказами, которые, к слову сказать, с удовольствием брали во всех глянцевых журналах! Все, хватит! Я пойду, чтобы больше не продолжать этот глупый разговор! Я не хочу перед тобой ни в чем оправдываться! — Маргарита вскочила и, размахивая сумочкой на длинном ремешке, понеслась прочь.

Она услышала, как он что-то крикнул по-гречески официанту и тот что-то утвердительно ответил. Наверняка Роман, который тут давно жил, был завсегдатаем этого кафе и просил записать обед на его счет. Догнал он ее быстро и, цепко схватив ее за предплечье, повел к припаркованной на стоянке у причала явно антикварной зеленой «Ривьере». Дорогие у него причуды, ничего не скажешь! Маргарита молчала, когда он вывел машину и они устремились в горы.

— Хочу найти место, где никого не видно. Хочу остаться с тобой один на один, и с природой, и с небом, и горами. Там, где никто нам не помешает. А потом… Потом я покажу тебе свой дом.

— Роман! Не нужно! Я боюсь этого места. Я всегда боялась гор!

— Нужно избавляться от своих страхов. Просто помолчи, Марго. И… доверься мне в конце концов!

Они остановились на укрытой со всех сторон скалами небольшой поляне, заросшей дикими хризантемами так, что вся она казалась сплошным ковром. Лишь кое-где росли кусты кумари, которые осенью покроются кроваво-красными ягодами, а пока они стояли все в цвету. Вокруг царила полная тишина, когда они вышли из машины. Марго вопросительно посмотрела на Романа. А он приподнял ее и опустил на багажник машины, одновременно приподнимая подол ее узкого платья и стаскивая с нее кружевные трусики. Маргарита не сопротивлялась, словно оглушенная этой тишиной и красотой вокруг. И ее страх куда-то пропал. Она полностью и безоговорочно отдавалась этому мужчине, его внезапному порыву, его экстравагантной выходке, так, словно они только недавно расстались и эта поездка была призвана просто разнообразить их привычный, давно до мельчайших подробностей изведанный секс.

В полном безмолвии гор она словно со стороны услышала свои протяжные стоны. Его горячие поцелуи становились все более глубокими и требовательными. Протянув руку вниз, Роман ухватил лодыжку Маргариты и приподнял ее ногу, поставив на обод машины. Она покорно согласилась с этой позой.

— Марго… Подвинь бедра чуть-чуть вперед. Вот так… Вот так… — прошептал он, задыхаясь от вожделения. Его голос звучал теперь хрипло, дыхание участилось. Она приподняла его рубашку, сгорая от желания ощутить его тело под своими ладонями. Он стянул «поло» и бросил на траву. А потом поднял ее платье так, что освободил грудь, одновременно расстегивая застежку лифчика.

Ее ягодицы оказались на горячем металле машины, а рука Романа очутилась на их внутренней стороне. Он играл ее плотью, а она, широко раскрыв плаза, смотрела в темнеющее южное небо, где уже намечался нежный серп молодой луны. А потом она прикрыла веки, чтобы ничто не отвлекало ее от разливающейся по телу истомы, восхитительных, необыкновенных ощущений. Его руки становились все более нетерпеливыми, и она услышала, как скользнула вниз «молния» на его джинсах и зазвенела пряжка. Он сильнее развел ей ноги, придвигая бедра к себе. Почувствовав, как он вошел в нее, она чуть не задохнулась, настолько головокружительным было это ощущение, когда он заполнил ее целиком, когда ее тугая плоть обхватила его. Ей захотелось еще более плотного соприкосновения, и Маргарита, сняв ногу с бампера, закинула ее ему на бедро, а второй обняла его ногу и вобрала его настолько глубоко, насколько это вообще было возможно.

Она начала приближаться к финишу, в ее голове возникла вспышка, и она чуть не потеряла сознание, когда услышала его гортанный стон. С этим стоном в нее влились новые силы, и она снова кончила, теперь уже вместе с ним, а он задрожал и, наконец, затих. Его кожа прилипла к ее телу, она чувствовала под судорожно сжимающими его спину пальцами его пот, льющийся градом по позвоночнику. Теперь она освободилась и потянула вниз измятое платье, а он нашел рубашку и, скомкав ее, вытер влажную грудь.