Шрифт:
– Мадемуазель, – торопливо сказал я, – не бойтесь меня. Что бы ни случилось, вам не надо бояться меня. Прошу вас, смотрите на меня, как на друга, как на друга вашего брата. Луи мой…
Не успел я докончить фразы, как вдруг послышался какой-то треск, что-то ударило меня в спину. Пошатнувшись, я почти упал девушке на руки. Кругом звенели стекла, кричали перепуганные дамы. Минуты две я не мог сообразить, что такое произошло, и очнулся лишь когда Дениза в ужасе схватила меня за руку. Обернувшись назад, я увидел, что окно сзади меня было выбито большим камнем, лежавшим тут же на полу. Он-то и ударил меня в спину.
II. Испытание
Комната быстро наполнилась перепуганными лицами, и не успел я прийти в себя, как вокруг образовалась уже целая толпа, засыпавшая меня вопросами «что случилось?». Впереди всех был Сент-Алэ. Все говорили разом; дамы, стоявшие сзади и не видевшие меня, кричали, и мне было очень трудно рассказать все происшедшее. Впрочем, разбитое стекло и лежавший на полу камень говорили сами за себя.
В одну минуту зрелище погрома раздуло в целую бурю страсти, тлевшие под пеплом мнимого спокойствия.
– Долой каналий! – раздалось несколько голосов.
– Обнажайте шпаги, messieurs, – кричал кто-то сзади.
Несколько гостей, предводительствуемые Сент-Алэ, который горел желанием отомстить за нанесенное его дому оскорбление, бросились, толкая друг друга, к дверям. Гонто и два-три человека постарше пытались удержать их, но все их доводы были тщетны. Через минуту комната была почти пуста. Мужчины выбежали на улицу с обнаженными шпагами. Явилось с дюжину услужливых лакеев с факелами. Вся улица наполнилась двигающимися тенями и огнями.
Негодяи, бросившие камень в окно, конечно, убежали заблаговременно, и гости скоро стали возвращаться обратно: одни – сконфуженные вспышкой овладевшего ими гнева, другие – со смехом, третьи – с тайным сожалением о своих выпачканных башмаках. Многие, отличавшиеся более страстным темпераментом, продолжали еще кричать об оскорблении и угрожали мщением. В другое время все происшествие показалось бы пустяком, но теперь, когда нервы у всех были в высшей степени натянуты, оно получило крайне неприятный и угрожающий оттенок.
Пока гости отыскивали на улице виновников этого происшествия, в разбитое окно образовалась тяга. От движения ветра занавесь приблизилась к подсвечникам и разом вспыхнула. Ее удалось, однако, быстро сорвать. Тем не менее запах гари распространился по всем комнатам. Испуганные лица женщин, разбитое окно, запах гари – все это производило такое впечатление, как будто комната подверглась настоящему разгрому.
Меня не удивило, что Сент-Алэ, вернувшись с улицы, помрачнел еще больше.
– Где моя сестра? – спросил он резко, почти грубо.
– Она здесь, – отвечала маркиза.
Дениза давно уже подбежала к ней и крепко держалась за нее.
– Ее не ушибло?
– К счастью, нет, – отвечала маркиза, лаская девушку. – Жаловаться может только виконт де Со.
– Спасите меня от друзей, не так ли, монсеньер, – сказал Сент-Алэ с нехорошей усмешкой.
Это меня взбесило. Смысл, который он придавал этим словам, был ясен.
– Если вы предполагаете, – резко сказал я, – что я знал о таких выходках…
– Что вы что-нибудь знали? Конечно, нет, – с беззаботным видом возразил он. – Мы еще до этого не дошли. Невозможно предположить, чтобы кто-либо из присутствующих сделался сообщником этих негодяев. Однако это может дать нам хороший урок, господа, – продолжал он, обращаясь к окружавшим его гостям. – И этот урок говорит, что нам должно крепко держать свое, иначе мы все пропадем.
Гул одобрения прошел по комнате.
– Надо защитить наши привилегии.
Человек двадцать заявили о том, что они вполне с этим согласны.
– Выставить наше знамя! – продолжал оратор, поднимая руку. – Теперь или никогда!
– Теперь, теперь!
Кричали уже не одни мужчины, но и женщины. Вся комната с энтузиазмом вторила ему. Глаза мужчин блестели, слышалось их тяжелое дыхание, щеки загорелись румянцем. Здесь даже самый слабый приобретал влияние и кричал так же громко, как и другие.
Я никогда потом не мог дать себе полного отчета в том, что произошло, никогда не мог уяснить себе, было ли все это подготовлено заранее, или же вдруг родилось само собой, из охватившего всех энтузиазма.