– А вот и ключ, – сказал их предводитель. – Ну-с, сударь…

В это мгновение в коридоре появилось новое лицо – высокий человек в плаще и шляпе. В сопровождении трех, видимо, охранников, он быстро шел к нам.

– Бюзо здесь? – спросил он, подойдя ближе.

Человек, только что говоривший со мной, вытянулся перед ним в струну:

– Так точно, сударь.

– Возьмите с полдюжины людей, самых сильных, какие найдутся у вас внизу, – продолжал вновь прибывший, – и я узнал в нем Фромана, – возьмите еще столько же из часовни Св. Девы и забаррикадируйте улицу, что идет мимо казарм к арсеналу. Там вы найдете много помощников. Кроме того: занять несколько домов, которые командуют над улицей. И… Что это такое? – прервал он самого себя, когда его глаза остановились на мне. – Как попал сюда этот человек? И в таком одеянии?

– Господин маркиз арестовал его наверху.

– Маркиз?

– Да, сударь, и велел запереть его пока в камеру № 6. Это шпион.

– А!

Мы в упор смотрели друг на друга. Фроман присвистнул. От колеблющегося света фонарей, а может быть от сильных волнений, жесткие линии его массивного лица стали еще жестче, а тени около глаз и рта еще заметнее.

Вдруг он улыбнулся, словно заметил что-то комическое в создавшемся положении.

– Вот мы и опять встретились с вами, господин виконт, – начал он. – Я припоминаю, что захватил кое-что, вам принадлежащее. Вы, вероятно, за этим сюда и явились?

– Да, за этим, – насмешливо отвечал я, платя ему той же монетою. Я видел, что он понимал меня.

– А маркиз застал вас наверху?

– Да.

– Ага!

Он, казалось, погрузился в размышления. Потом, повернувшись к людям, сказал:

– Хорошо, Бюзо, вы можете идти. Я принимаю ответственность за этого человека на себя. А вы, – обратился он к пришедшим с ним, – вы ждите меня внизу. Скажите Фландрэну – это мой решительный приказ, что бы ни случилось, – мэр не должен сдавать города войскам. Скажите ему при этом, что хотите. Ну, хоть, что я повешу его за это на самой высокой башне города. Поняли?

– Слушаемся.

– А теперь идите. Я скоро буду у вас.

Они ушли, оставив фонарь на полу. Фроман и я остались с глазу на глаз. Я стоял в ожидании, но он не смотрел на меня. Вместо этого он, оборотившись к открытому окну, смотрел в темноту ночи.

Некоторое время царила полная тишина. Может быть, приказание, им только что отданное, отвлекло его мысли в другую сторону, а может быть, он просто еще не знал, как ему поступить со мной, – этого я не могу сказать и сейчас. Но я слышал, как он несколько раз тяжело вздохнул.

– Только три роты и взбунтовались, – вдруг промолвил он.

Не знаю, что подтолкнуло меня, но тем же тоном я спросил:

– А сколько их всех?

– Тринадцать. Мы в меньшинстве. Зато мы выступили первымя. Все шансы на нашей стороне, и мы одержим верх. А если завтра явятся еще из деревень…

– Севеннолы не явятся.

– Да, не явятся. Если офицерам удастся удержать полк в казармах, и мэр не выкинет белого флага, а кальвинистам не удастся захватить арсенал, то, я уверен, победа будет на нашей стороне. Мы более, чем когда-либо, нуждаемся теперь в человеке.

Тут он повернулся ко мне и посмотрел на меня с какой-то мрачной гордостью.

– Знаете ли вы, за что мы сражаемся здесь? За Францию! За Францию! – энергично заговорил он, не скрывая охватившего его волнения. – Я успел собрать всего несколько сотен головорезов и всякого отребья, пока ваше милое дворянство лежало на боку и посматривало, что выйдет из всего этого! Рискую я, а ставку, в случае выигрыша, получат они. Они в полной безопасности, а я, случись неудача, буду повешен. Одного этого достаточно, чтобы сделать человека патриотом и заставить его кричать: «Да здравствует нация!».

Не дожидаясь моего ответа, он порывисто схватил фонарь и сделал мне знак следовать за ним дальше по коридору. Он не спросил меня, как я попал в этот дом, и не сказал ни слова ни по поводу моего положения, ни насчет Денизы. Не зная его намерений, я у самой двери остановился и слегка дотронулся до его плеча.

– Извините, – сказал я, стараясь сохранить достойный вид, – я хотел бы знать, как вы поступите со мной. Незачем уверять вас, что я проник в этот дом не для того, чтобы заниматься шпионством…

– Вы можете не говорить мне ничего, – отвечал он, резко перебивая меня. – А что я хочу делать с вами – это я могу объяснить вам в двух словах. Я хочу задержать вас здесь, но лишь для того, чтобы в случае плохого исхода, а это выяснится не позднее, чем через неделю, вы могли оказать помощь мадемуазель де Сент-Алэ и отвезти ее в безопасное место. Для этого бумага о вашей командировке будет возвращена вам. Она у меня цела. Если же, наоборот, мы одержим верх и устроим такой пожар, который разогреет всех этих педантов, то тогда мы еще поговорим с вами и поговорим, как подобает дворянам.