– Фалада, или говорящая голова, – объявил Найт, похлопывая по ящику со всех сторон, тем самым демонстрируя, что все его стенки – деревянные.

Затем он закрыл переднюю крышку, скрыв тело Фланагини. Сверху торчала лишь его голова в чалме.

– Готов? – осведомился Найт, и голова кивнула.

Верхняя крышка захлопнулась. Найт взял длинный меч, достал откуда-то апельсин, подбросил его в воздух и разрубил мечом на две половинки.

– Это – остро заточенный самурайский меч, – пояснил он, – настоящее боевое оружие.

Он еще раз взмахнул рукой, и меч со свистом рассек воздух. Тогда он вставил его в зазор между двумя крышками ящика, обернул обе ладони черными носовыми платками и просунул меч дальше, пока тот не встретил препятствие. Найт обернул ладони поплотнее, снова взялся за рукоятку, налег на нее, крякнул и просунул дальше, пока острие не показалось с противоположной стороны ящика. Тогда он выдернул лезвие и протер его платком, после чего отодвинул нижнюю секцию ящика, так что она больше не поддерживала верхнюю. Открыв переднюю стенку нижней секции, он продемонстрировал обезглавленное тело Фланагини.

– Танец смерти, – проговорил он и постучал лезвием, плашмя, по боковой стенке. Тело в индийском одеянии задергалось в конвульсиях. – А теперь – говорящая голова!

Он открыл дверцу верхней секции, и в зал уставилась голова в чалме.

– Какой первый закон магии? – задал ей Найт вопрос.

– Что сверху, то и внизу, – несколько невразумительно ответила голова.

– А второй?

– Материальный мир – вздор.

– А третий?

– Реальность иллюзорна.

– Сколько томов в школьной библиотеке?

– Н-не помню.

Последний ответ Тома Фланагена – голос, несомненно, был его – вызвал в зале оглушительный взрыв хохота.

Найт закрыл обе дверцы, сдвинул нижнюю секцию ящика вровень с верхней, открыл переднюю крышку, и все увидели невредимого Тома.

Бурные аплодисменты.

– Разумеется, – с легкой усмешкой заявил Найт, – все это не более чем иллюзия, обман зрения, как говорится, ловкость рук.

Найт внезапно посерьезнел.

– Однако четвертый закон магии гласит, что иллюзия может стать реальностью, подобно молнии, что, сверкнув, исчезает, как мимолетная улыбка волшебника…

(Белый дым снова заструился по сцене.).

– Как человеческие мечты, как сокровенные, глубоко уходящие в подсознание фантазии, как видения во сне и наяву – все это волшебный мир магии, и мир этот реален. Как извечное стремление…

(Внезапно двери зала сами распахнулись. Кто-то сзади меня вскрикнул.).

– ..Открыть двери, за которыми скрыты тайны нашего разума, нашего сознания и подсознания.

(Он широко раскинул руки.).

– И это в наших силах, ведь человек способен даже…

Дым – не белый, а грязно-желтый – повалил в зал из распахнутых дверей.

Дэл прервал свое магическое словоблудие и уставился на двери. Теперь это был не всемогущий волшебник, а охваченный страхом четырнадцатилетний мальчик. За мгновение до того, как в зале начался сплошной кошмар, я успел взглянуть на Тома Фланагини – он тоже ошеломленно вперил взгляд во что-то мне невидимое, но взгляд этот был устремлен не на двери, а куда-то вверх, чуть ли не в потолок над задними рядами.

Мистер Брум выглянул в ближайшую от него дверь, затем обернулся и ткнул пальцем в жалкую теперь парочку на сцене.

– Вы это натворили! – завопил он.

– Ты прав, – говорил мне в «Занзибаре» Том, – то, что происходило там, снаружи, я увидел лишь спустя несколько секунд. Я стоял на сцене и ждал, пока Дэл произнесет последнее, так и не произнесенное слово: «летать». Всю свою речь он готовил ради этого слова, после которого намеревайся воспарить над сценой, чтобы у всех глаза полезли на лоб. Мы долгие недели готовили трюк с распахиванием дверей. Дэл хотел попытаться долететь до ближайшей к нему двери, потом опуститься на ноги и покинуть зал. Более эффектную концовку нашего шоу трудно и вообразить… Так вот, я, хоть и знал прекрасно, что должно произойти, со страхом ожидал этого завершающего слова – «летать», как вдруг, бросив случайный взгляд в дальний конец зала, увидел там две вещи, которые меня перепугали уже до чертиков. Во-первых, там под потолком то ли висел, то ли парил Скелет Ридпэт. Вид его просто ужасал: он походил на громадную летучую мышь или на гигантского паука и при этом зловеще ухмылялся. Второе видение возникло спустя долю секунды, словно мы с Ридпэтом вызвали его совместными усилиями. Это был объятый пламенем мальчик.

Огонь, которого просто не могло там быть, пожирал его тело и в то же время будто изливался из него самого. Челюсть у меня отвисла, и тут пылающий мальчик исчез. Не знаю, почему я не упал в обморок. А когда на нас заорал Лейкер Брум, я посмотрел в окно и увидел то же, что и Дэл, и все остальные: во дворе горела раздевалка, распространяя клубы дыма. Скелет тоже испарился, словно его в зале и не было. Может, и вправду не было… Ну а потом начался уже настоящий кошмар.