Снова и снова рыбе уделяется особая роль среди источников животного белка. Конечно, верно то, что рыба в эволюции, а значит и генетически не так близка нам, как мясо млекопитающих. Это имеет преимущества, так как у нас меньше общих нейротрансмиттеров и гормонов. Кроме того, рыба, по крайней мере, из холодных вод, содержит много жирных аминокислот омега-3, которые улучшают текучесть нашей крови. Это преимущество развилось у рыб в холоде антарктических морей за долгие века эволюции, и мы можем воспользоваться им. Это выглядит более естественно и лучше, чем разжижать кровь с помощью таких химических веществ, как маркумар или ацетилсалициловая кислота. Но еще лучше было бы, конечно, привести в движение нашу собственную жизненную энергию, которую символизирует кровь, в переносном смысле при помощи соответствующей активизации жизни. Эти основания склоняют, конечно, и таких в остальном убежденных веганцев, как Билл Клинтон, время от времени употреблять рыбу в пищу. Однако можно и возразить тем, что рыба в «Китайском исследовании» зарекомендовала себя не лучше, чем прочий животный протеин.

Вообще, при потреблении рыбы слишком мало внимания уделяется вопросу о содержании вредных веществ, поскольку рыбы, в отличие от большинства прочих поедаемых животных, сами едят мясо. В результате, пищевая цепь удлиняется, и при этом увеличивается риск поглощения таких вредных веществ, как, например, ртуть или радиоактивные осадки.

Рыбак сегодня в такой же ничтожной мере является рыбаком, в какой крестьянин является крестьянином. Оба опустились до фабричных рабочих – на фабриках, где чаще всего речь идет о деньгах и эффективности. Старые красивые картинки с романтическими лодками и уютными крестьянскими подворьями остались лишь для ностальгического обмана потребителей. В действительности уже давно идет война против рыб и кур, индюшек и свиней. Все это называется промышленным содержанием скота. Это война не только против животных, она еще и вызывает совершенно реальные войны внутри нас в виде инфекций, и эти войны все чаще играют против нас самих. Это «гражданские войны» аутоиммунных заболеваний.

Мы закончили предыдущую, первую часть книги на теме рыб и продолжаем эту тему во второй части, посвященной страданиям животных. В настоящее время рыбу или ловят при невыразимых условиях, или разводят неописуемыми методами. Вскармливаемые той же самой костной мукой, которая сводила с ума коров, в тесноте так называемых аквакультур, они в рекордное время достигают рекордного веса. Падеж, составляющий 10–30 % у лосося, выращенного в искусственных условиях, считается нормальным. Скрывающееся за этим страдание – что это означает, когда до трети лососей падет при таком виде разведения и несмотря на массивное применение антибиотиков – эти цифры, естественно, не отражают. Если заглянуть в такой загон, то всегда можно увидеть в нем несколько плавающих мертвых рыб. Лососи, по сути, одиночки, и одно только присутствие огромного количества сородичей подвергает их крайнему стрессу и делает беззащитными перед болезнями.

Поэтому в рыбий корм, наряду с красителями для достижения желаемого розового цвета мяса, им вместе с тем подмешивают и соответствующие медикаменты.

С другой стороны, дикий лосось встречается все реже и поэтому становится более дорогим, ведь мы радикально и полностью вылавливаем рыбу из морей и озер. Растущая часть популяции поступает в загоны, а прилов и отходы перерабатываются в рыбную муку. По сути, те виды рыбы, которые невкусны для людей, ловятся в качестве корма для разводимой рыбы и, таким образом, не достаются диким рыбам.

Исследователи, которые беспокоятся о продолжительности ловли рыбы, как например, ученые из университета Бритиш Коламбия, создали в этой связи понятие истребительной войны. Современные промысловые суда в открытом море действительно работают с боевой техникой. С помощью эхолота и радара косяки рыб выслеживаются так же, как раньше выслеживали вражеские подводные лодки; их преследуют при помощи GPS, глобальной системы навигации, и вылавливают такими методами, которые бы и во время войны не вошли в Женевскую конвенцию.

Кроме того, некоторые виды тунца, который сервируется в милых маленьких порциях в популярных блюдах суши, находятся под угрозой вымирания. Следовательно, очень скоро нам все равно придется прекратить их есть. И если мы это сделаем сразу, то эти виды хотя бы смогут выжить. Тот, кто ест тунца, взваливает на свою совесть еще и жизни большого количества дельфинов, которые плачевно погибают в сетях.

Даже с экономической точки зрения рыболовство можно назвать только слабоумием. Более 90 % североморской трески вылавливается до времени размножения. Больше всего впечатляют цифры так называемого прилова. При ловле креветок 80–90 % всего улова составляет прилов. С тяжелыми повреждениями или мертвые, эти создания, среди которых немало видов, находящихся под угрозой исчезновения, выбрасываются за борт или же перерабатываются в рыбную муку.

Но и здесь также можно отметить: цифры почти не достают до нашей души. Ее больше затронет информация о том, что ловля креветок обрекает на вымирание большинство видов морских коньков. При ловле с помощью донной крючковой снасти ежегодно в качестве прилова оказываются пораненными или погибают примерно 20 000 дельфинов и китов, 60 000 морских черепах, 1 миллион рыб-мечей и более 3 миллионов акул. Но траловое рыболовство еще более жестокое. При быстром поднятии сети с большой глубины на поверхность рыбы расплющиваются в сетях, а вследствие перепада давления глаза у многих выходят из орбит и внутренности – изо рта.