– Ссорились? – Гвен вдруг захотелось захлопнуть дверь и оставить Адамса навсегда в этой больше похожей на камеру в тюрьме, чем на спальню, комнате. – Причем тут это?

– Просто пытаюсь понять. – Он жестом предложил ей войти. – Скажите, мисс Мороу, что вы чувствуете, находясь здесь?

– Ничего. – Гвен с трудом сдерживала желание подойти к окну и раскрыть шторы.

– А сейчас? – Адамс закрыл входную дверь.

Гвен резко обернулась.

– Какого черта вы делаете?! – на мгновение ей показалось, что в комнате не хватает воздуха. Адамс не двигался, просто стоял, наблюдая за ее реакцией. – Откройте, пожалуйста, дверь, – тихо попросила его Гвен.

– Вам страшно?

– Нет.

– Вы выглядите напуганной, мисс Мороу. Когда вы в последний раз заходили сюда? Месяц назад? Год назад? Пару лет?

– Не помню.

– Вы говорили, что мать ваша была больна. Как долго это продолжалось? Она причиняла вам боль? Заставляла вас стыдиться себя? Что вы почувствовали, когда она умерла? А Томас? В нем вы не видите продолжение своей матери? Не думаете о том, что можете наконец-то отплатить ей за весь тот вред, что она причинила вам? – Адамс выдержал небольшую паузу. – Мисс Мороу?

– Убирайтесь, – процедила сквозь зубы Гвен.

– Это просто стандартная процедура. Просто вопросы, которые я должен задать.

– Я сказала, убирайтесь! – Гвен шагнула к нему, заставив машинально попятиться.

– Вы же сами сказали, что ваша мать была больна. Разве я не должен проверить вас, чтобы понять, способны ли вы заниматься воспитанием своего младшего брата?

– Способна. Еще как способна. Довольны? А теперь убирайтесь. Дверь прямо за вашей спиной, мистер Адамс. – Она сделала еще один шаг к нему, надеясь, что он снова попятится, но он лишь слабо улыбнулся.

– Успокойтесь, мисс Мороу, – охрипший голос Адамса стал на удивление мягким. – За десять лет работы я общался с сотнями людей в подобных ситуациях, и поверь мне, я уже видел все.

– Я люблю Томаса, мистер Адамс, – тихо сказала Гвен, однако злость в ее голосе продолжала звучать. – Я смогу позаботиться о нем, и я никогда не причиню ему вреда. И можете не сомневаться – Томас любит меня и хочет остаться со мной.

– Ничуть не сомневаюсь, что это так, мисс Мороу, – снисходительно улыбнулся Адамс. – Дети в его возрасте, как правило, привязаны к своим родителям или родственникам вне зависимости о того, хорошо им с ними или нет. – Он вышел из комнаты. – Сколько вам лет, мисс Мороу? Восемнадцать?

– Девятнадцать. – Гвен шла следом за ним к выходу.

– Девятнадцать… – голос Адамса снова стал неприветливо сиплым. – Это сложный возраст, мисс Мороу. Поверьте мне, я знаю это по опыту. Девушка, собирающаяся стать матерью в восемнадцать лет, даже не представляет, с какими трудностями ей придется столкнуться.

– В девятнадцать, – поправила его Гвен, но он не обратил на это внимания.

– А в вашем случае, мисс Мороу, ситуация осложнена тем, что Томас достаточно взрослый мальчик. Я понимаю, вы скажете, что растили его с детства, что знаете о нем абсолютно все, но задайтесь вопросом: сможет ли он с вами получить достойное образование, сможете ли вы отправить его в школу, заботиться о нем? Это ведь требует больших затрат, мисс Мороу. Затрат времени, денег, усилий…

Они вышли на улицу. Томас возился во дворе, пытаясь открутить велосипедное колесо.

– К тому же мальчику в этом возрасте нужен отец, мисс Мороу. Как думаете, вы сможете заменить ему не только мать, но и отца? – Адамс обернулся и посмотрел на Гвен, терпеливо ожидая ответа. Она молчала до тех пор, пока не поняла, что он не уйдет, не получив ответа. – Думаю, вы и сами все понимаете, мисс Мороу, – опередил ее Адамс, спустился с крыльца и, не оборачиваясь, пошел к своей машине.

«Что, черт возьми, я должна понять?!» – подумала Гвен, спустилась с крыльца, намереваясь догнать Адамса, но остановилась, решив, что это ничего не изменит. Он уехал, оставив в память о себе сомнения и тревоги. «И что теперь? Что я должна делать? Ждать?» Гвен взяла Томаса и поехала к Лорель. Они просидели с подругой до вечера, но так ничего и не решили.

– Может быть, он больше не приедет? – предположила Лорель. – Жаль, что у нас нет общих знакомых с этим мистером Адамсом.

– Да. Жаль, – Гвен задумчиво наблюдала за братом. Он бегал с детьми Лорель по двору, неуклюже запуская фрисби. – Знаешь, в какой-то момент мне показалось, что еще немного, и Адамс обвинит в меня в том, что я такая же чокнутая, как мать. – Она посмотрела на подругу, но та предпочла промолчать. – Но ведь это же не так? – Гвен снова начала наблюдать за Томасом, но вопрос засел в голове, не давая покоя. – Может быть, мне встретиться с доктором Лероем и попросить проверить меня? Ну, чтобы знать наверняка.

– Ты не сумасшедшая, – заверила ее Лорель.

– Откуда ты знаешь?

– Просто знаю и все.

– Как бывшие подруги моей матери? Они ведь даже на похоронах не верили, что мать была действительно больна!

– Может, она и не была больна? Я имею в виду, так, как ты думаешь, больна. Не все же люди, сводящие счеты с жизнью, больны шизофренией. У некоторых просто что-то не сложилось в жизни, у других какие-то непреодолимые сложности. Помнишь доктора Кларксона, который лечил нас, когда мы были детьми? Он ведь тоже убил себя, но у него не было шизофрении.