Трагическая судьба Саят-Нова являлась для Туманяна символом жизни и страданий армянского народа. «Армянская история, — писал он в 1915 году, в страшные дни армяно-турецкой резни, — была многовековой и бесконечной борьбой, чтобы отвести этот смертоносный кинжал, занесенный над народом, и лучшие его сыны обессилели и погибли в этой борьбе. И сегодня сыны армянского народа, примкнув к великому русскому народу, протягивают свои руки, чтобы вынуть меч из сердца великого Саят-Нова. Нужно знать Саят-Нова, нужно познакомить с ним мир, убедить, что нельзя оставить навеки этот меч в его сердце».

Особо дорог был Туманяну Саят-Нова еще и потому, что он видел в нем знаменосца дружбы и братства народов. Саят-Нова слагал и пел свои песни на армянском, грузинском и азербайджанском языках. 15 мая 1914 года в день открытия памятника Саят-Нова в Тифлисе прозвучала речь грузинского литератора Иосифа Имедашвили. Он рассказал, как в этот день, праздник весны и цветов, от Абасабадской площади до церкви шли тифлисцы всех национальностей, толпы почитателей народного певца, как несмолкаемо звучали его песни в исполнении ашугов-сазандаров. Воспоминания Иосифа Гришашвили прибавляют еще одну подробность: все «по мысли Туманяна, явились со значками цвета алой розы — любимым цветком Саят-Нова».

Туманян был инициатором первого народного издания песен Саят-Нова. Ему принадлежат более пятнадцати статей о творчестве армянского поэта-ашуга, и благодаря ему Саят-Нова получил в свое время должную оценку и всеобщее признание.

В годы, когда Туманян страстно пропагандировал творчество народного певца XVIII века, В. Я. Брюсов выступал с публичными лекциями об армянской поэзии. 28 января 1916 года в Москве он заключил речь «О задачах грядущих поэтов Армении» следующими словами: «Сквозь черные тучи, столько раз заволакивавшие горизонты армянской истории, сквозь грозную и душную мглу, столько раз застилавшую жизнь армянского народа, победно пробивались и сияют поныне победные лучи его поэзии».

После неудачных попыток 1912 года Туманян не отказался от мысли организовать центр армянской науки, литературы и искусства. В июне 1917 г. состоялось, наконец, учредительное собрание научного общества «Айказян», которое, по мысли его инициаторов, должно было стать основой Армянской Академии и Университета.

Вопрос о материальной обеспеченности писателей, работников искусства и науки был предметом постоянных дум армянского поэта. «Я не ошибусь, — говорил он в беседе с С. Зорьяном, — если скажу, что каждый из армянских писателей умирал, оставляя лишь перечень задуманных им, но не осуществленных произведений, порою в борьбе за кусок хлеба… И наша литература до сих пор создавалась самопожертвованием писателей и усилиями отдельных личностей». При этом Туманян указывал на отсутствие организованной поддержки и помощи писателю. «Нет такого учреждения, — говорил он, — которое помогало бы писателю, давало бы силу его перу, чтобы он свои мечты, лучшие свои замыслы превратил в ощутимое, реальное дело».

Туманян боролся за создание условий для писателя-профессионала, который пишет свои произведения не урывками между делом, а целиком посвящает себя литературе, глубоко сознавая ее высокое назначение. При этом Туманян исходил из реального положения. Даже самые талантливые из армянских передовых писателей в то время не могли своими литературными занятиями обеспечить себе и своей семье сравнительно безбедное существование. Они вынуждены были прибегнуть к побочным заработкам, что им не всегда удавалось. Достаточно вспомнить трагическую судьбу Абовяна, тяжелую жизнь Прошяна, Агаяна, Цатуряна, Нар-Доса и других. Вот почему Туманян с таким энтузиазмом взялся за дело. Ему казалось, что осуществляется, наконец, его давнишнее желание, и с созданием научного общества будет разрешена одна из самых сложных и трудных проблем воспитания кадров профессиональных деятелей науки, литературы и искусства.

В августе 1917 года Туманян из Пятигорска написал пространное письмо ученому — лингвисту, ныне действительному члену Академии наук Армянской ССР Грачия Ачаряну76, в котором он говорил о перспективах организации Академии, когда армянские ученые, литераторы и люди искусства получат, наконец, возможность целиком отдаться своему любимому делу. Была составлена программа и принято решение с осени 1917 года открыть филологический факультет университета. Но когда возник вопрос о профессуре, о преподавательских кадрах, то оказалось, что нужных сил нет.

Мечты Туманяна об университете и Академии осуществились лишь после установления советской власти в Армении.77

В условиях первой мировой войны была прервана нормальная деятельность Кавказского товарищества армянских писателей. Но Туманян горячо взялся за другое дело. Он ездил на фронт, посещал раненых, бывал у беженцев, среди которых свирепствовал тиф. Подвергаясь опасности, Туманян организовывал помощь пострадавшим.

Началась новая полоса националистической реакции. Возникло армяно-азербайджанское столкновение, подогреваемое дашнаками. Как в дни событий 1905–1907 гг., так и на этот раз, Туманян, верный своим убеждениям, выступал с призывом не поддаваться провокациям агентов царизма. Однако не так легко было предотвратить братоубийственную войну. Туманян, как рассказывает об этом в своих воспоминаниях С. Зорьян, вернулся из поездки по армянским и азербайджанским деревням взволнованный и возмущенный действиями дашнакских подстрекателей.

Много работал Туманян в Патриотическом Союзе. В то время почти в каждом армянском уезде существовал Патриотический Союз — общественная организация, в задачу которой входила всемерная помощь пострадавшим от войны, главным образом беженцам. Помощь эта выражалась в сборе денежных средств, в ходатайствах и переговорах с различными учреждениями. Каждый союз действовал в одиночку и редко достигал цели. Тогда возникла идея слить все эти союзы в единую организацию, в 1918 году было создано Объединение Патриотических Союзов, председателем которого был избран Туманян.