Из комнаты не доносилось ни звука, но свет выключили только через некоторое время, показавшееся им бесконечным. Кто-то прошаркал до конца комнаты, дверь открылась и закрылась. Снова повисла тишина.

– Ты что, хочешь, чтобы нас схватили? – прошептал Райан.

Энни отодвинула его руку.

– Прости, не сдержалась. Никогда не видела, чтобы ты так быстро двигался.

– Просто представляю завтрашние заголовки: «Генеральный директор «Фармацевтикалс» арестован за вторжение в центр сестринского ухода «Заводь».

Энни опять захихикала:

– Боишься запятнать свою репутацию пай-мальчика?

– Да она уже запятнана, и нет, этого я не боюсь. Боюсь только попасть в тюрьму, где моим сокамерником станет кто-нибудь по прозвищу Браток. – Когда Энни засмеялась, сердце Райана загрохотало в груди. – И не хотелось бы оставлять детей в неумелых руках Митча: Джулия вот уже ругается, как матрос.

– А ты тут совершенно точно не при чем, да? – В ее глазах плясали смешинки, а от вида ямочки на ее щеке пульс Райана участился.

– Совершенно.

Она улыбнулась. Боже, как же он скучал по ее улыбке, по тому, как ее лицо сразу освещалось, как сверкали ее зеленые глаза. По тому, как волна жара тут же устремлялась к его животу. Он жаждал целовать ее, прикасаться к ней, закончить то, что они начали прежде.

И Райан планировал сделать именно это, как только они вернутся и разберутся со всем, что удалось найти. Он взял Энни за руку:

– Пойдем. Пора, черт побери, убираться отсюда.

***

Свет приборной панели озарял лицо Симоны, сидевшей на переднем сидении внедорожника Митча. Она вдохновенно спорила с хозяином машины о том, какой поворот выведет их на скоростную автостраду. Походило на ссору давно женатой супружеской пары.

Кейт посмотрела на сидящего с ней рядом Райана. Он выбросил униформу уборщика в кустах у центра перед тем, как они ушли. Сейчас он внимательно изучал ее медкарту, и на лбу от беспокойства появились глубокие морщины. Нехороший признак.

– У тебя отвратительное чувство направления, – проворчала Симона. – Нет, поверни на следующем светофоре направо.

– По дороге туда мы проезжали мимо «МакДональдса», – ответил Митч, – я точно помню. Нам сюда. – Он показал вперед.

– Да нет же! – Симона откинулась назад на сиденье. – Это на следующей улице, просто поверни. – Она потянулась к рулю.

– Дьявол, женщина. Здесь рулю я. – Когда Митч заметил ее взгляд, он нахмурился и все же повернул там, где она сказала. Тут же стали заметны ярко-желтые светящиеся арки буквы «М» впереди.

– Видишь! Я же говорила! Никогда не спорь с женщиной по поводу направления. Въезд на автостраду вон там.

– Особенно, если эта женщина – адвокат, – пробурчал Митч. – У меня есть глаза, милая, и я хочу очки за то, что помнил про «МакДак». Кстати, я голодный.

– Мне нужно в офис, – сказал Райан.

– Зачем? – тут же спросила Кейт. То, как он смотрел в ее карту, совершенно не отвлекаясь на шоу на передних сидениях, ее очень сильно нервировало.

– Нужно кое-что проверить. Высадите меня где-нибудь в центре, я домой доеду на такси.

– Пока-пока, двойной чизбургер. – Митч вздохнул и проехал мимо ресторана быстрого обслуживания. Выехав на автостраду, они повернули в город.

– Поговори со мной, Райан, – попросила Кейт, – что там такое?

Он пролистал бумаги, лежавшие на коленях:

– Такое чувство, будто какое-то время ты действительно была в коме, однако, после рождения Рида тебе начали давать вызывающие кому лекарства. Ты бы наверняка пришла в себя, только кто-то этого не хотел.

У Кейт скрутило живот.

– А другое лекарство?

Не дождавшись ответа, она повторила:

– Райан. Скажи мне.

Он сжал губы, но, наконец, выдавил:

– «Табофрен» – это препарат «АмКорп», находившийся на первой стадии клинических испытаний пять лет назад.

Симона резко развернулась, Митч смотрел на них в зеркало заднего вида.

– Что? – распахнулись глаза Кейт.

– Мы отказались от него, поскольку фармнадзор высказывал серьезные претензии по поводу побочных эффектов.