Для этого Он поставил внешнего стража душ наших – св. Церковь Свою, с ее божественными и живоносными священнодействиями и таинствами, с ее святыми и освящающими учреждениями и обрядами, с ее неоскудевающим священством и пастырством.

Для этого Он призывает нас, по временам, к судилищу покаяния, чтобы заставить нас подумать о страшном и последнем суде Его и о том, что последует за этим судом.

Для этого Он являет нам крест и гроб Свой, напоминает о претерпенных Им за грехи наши страданиях и мучениях крестных, чтобы смягчить и умилить сердце наше теплотою преизбыточествующей любви Своей к нам, грешным.

Для этого Он Сам является и приходит к нам в таинстве Тела и Крови Своей, дает нам соединиться с Ним неразрывным, вечным союзом.

Но, кроме этого, бывают в жизни человека дни особенных посещений Божиих, поразительных и потрясающих, когда зов к покаянию бывает громче и досязает до глубины сердца грешника; когда благодать Божия предстает ему, так сказать, лицом к лицу и как бы говорит ему: одно из двух: или покаяние и милость, или нераскаяние и погибель; когда грешная душа и сама невольно чувствует важность происходящего с нею, начинает изъявлять желание познать волю Божию, оставить путь греха и нечестия, обратиться к Богу и начать новую, лучшую жизнь.

б) Блаженна та душа, которая, будучи взыскана, таким образом, от Господа, не ограничивает своего обращения к Нему одним внешним, скоропреходящим выражением любви и усердия, но, предавшись Ему, яко Царю своему и Господу, однажды и навсегда, всецело и нераздельно ходит по стопам Его, исполняет во всем всесвятую волю Его, не отступает от Него ни делом, ни мыслию, ни желанием, ни намерением. Блаженна душа, которая, сочетавшись с Господом любовью крепкою, николиже отпадающей, всеми своими мыслями и чувствами, всем желанием и усердием пребывает в Нем, как розга на лозе и как дитя в объятиях матери своей. Господь приемлет таковую душу под особенный покров Свой и в ближайшее содружество с Собою, вселяется и обитает в ней, становится для нее наставником и пастырем, питателем и хранителем, врачом и утешителем, светом и жизнью, и не оставляет ее никогда, доколе, очистив и освятив ее, введет в пренебесный чертог Свой, в обитель вечной радости и блаженства в дому Отца Небесного. Что бы ни случилось с нею в этой жизни, каким бы ни подвергалась она бедствиям и скорбям в этом мире, ничто не умалит ее блаженства, ничто не разлучит с Господом, доколе она сама неотступно пребывает с Ним и в Нем – верой, любовью и упованием, всею жизнью духа своего, всею силою и крепостью воли своей.

в) Но горе тому, кто, при всех гласах призывающей его благодати Божией, не обращается от греха к Богу искренно, твердо, невозвратно, всей душой и сердцем, – или же, подобно древним жителям Иерусалима, ограничивается одними внешними, скоропреходящими знаками обращения к Богу, не изменяя своей жизни на лучшее, не обновляя своего духа и сердца, не принося достойных плодов покаяния. Горе тому, кто, и начав ходить во след Господа, храмлет, по выражение пророка, на обе плесне, и озирается вспять, – начав служить Богу, не оставляет и угождение миру и страстям своим, страшится и избегает того полного самоотвержения, которого требует Господь от Своих последователей. Такое легкомыслие по отношению к вечной участи души своей, такое раздвоение сердца между Богом и мамоною, такое колебание между жизнью и смертью не может продолжаться навсегда; обыкновенным следствием его бывает перевес зла над добром в душе человека, – больший мрак в уме, большее охлаждение и окаменение сердца, глубочайшее ниспадение в бездну греха.

III. Мы неизбежно погибнем, братия, если не уразумеем времени посещения нашего; если земное и временное до того ослепит наши духовные очи, что не узрим в многоразличных путях жизни нашей путей Промысла Божия, ищущего нас, зовущего к покаянию, возбуждающего от мрачного сна греховного, влекущего нас к Богу, в Царство света, радости и блаженства; если при всех действиях на нас Божией любви и правды, милосердия и правосудия, останемся равнодушны и бесчувственны; если на все призывания и гласы благодати Божией будем отвечать обычным легкомыслием, холодностью и невниманием.

Чтобы слезами Господа, плакавшего некогда об окаменении сердец жителей Иерусалима, не познавших посещения Божьего, омылись наши грехи, надобно, чтобы к ним примешались и наши горькие слезы о грехах наших, чтобы печаль о нераскаянности и погибели человеческой, наполнявшая сердце Господа, перешла в нашу душу, наполнила наше сердце и изгнала из него все нечистые радости греховные, ибо эта печаль по Бозе покаяние нераскаянно соделывает во спасение. Словом, надобно истинно покаяться, обновиться и возродиться, оставить навсегда жизнь греховную и начать жизнь богоугодную и святую. Аминь. (Составлено по «Полному собранию проповедей» Димитрия, архиепископа Херсонского, т. IV, и Четьи Минеям).

I. В житиях святых есть много примеров, доказывающих, что христианам часто было безопаснее жить среди самых диких и кровожадных зверей, нежели среди язычников. Так, когда священномученик Елевферий, ныне прославляемый Церковью, живший в конце I века, чудесно освободился от рук мучителей, то он удалился в пустынное место и поселился среди логовищ диких зверей и жил со зверями, как с овцами. Львы и медведи окружали его, ласкались к нему и служили ему. Когда же царские охотники донесли об этом царю, то он послал воинов взять Елевферия, но звери растерзали посланных. Однако святой запретил им бросаться на людей, и сам пошел к царю. Его присудили отдать на съедение зверям. Выпустили на него сперва львицу, потом льва, но они не нанесли святому ни малейшего вреда и лизали ноги его. Раздраженные язычники отсекли ему голову.

II. Этот случай проявления власти человека над животными указывает нам на царственную власть невинных людей – наших прародителей – над всеми земными животными. Угодники Божии, святостью жизни восстановляющие в себе первобытную невинность, тем самым приобретают и господство над зверями, которые в них узнают своего царя и повинуются ему.

Случаев полного повиновения святым людям, и именно святым, зверей можно указать много. Укажем только на некоторые.

Праведный Ной столь долгое время был окружен в ковчеге целым царством животных и не потерпел никакой опасности ни от одного из них.