— Значит… — я медлила, — Значит, теперь ты будешь жить? — мои глаза с надеждой смотрели на Хагена. Он только коротко кивнул и я тут же, с радостным вскриком, бросилась ему на шею, крепко обняв. Хаген обнял меня здоровой рукой и прижал к себе.

— Да, — ответил он, — Если, конечно, ты меня до этого не задушишь в своих объятьях.

Я рассмеялась.

Лодка медленно плыла вперед. Я налегала на весла, но усталость уже давала о себе знать, и сил оставалось все меньше и меньше, а ночь тем временем подходила к концу. Хаген сменил меня, но его хватило не на долго. Рана от усилий снова открылась, но, не смотря на мои протесты он, стиснув зубы, продолжал грести.

— Перестань, — сказала я и попыталась отобрать у него весла, но он только оттолкнул мои руки.

— У тебя снова идет кровь, — прошептала я.

Хаген молча греб. Я стиснула зубы, глядя на то, каких неимоверных усилий ему это стоит, но больше не заговаривала о том, чтобы сменить его. Некоторое время мы плыли молча. Я слышала только плеск волн и тяжелое дыхание мужа. Наконец он произнес:

— Расскажи мне, что произошло после того, как я со своими людьми покинул корабль. Что с Эйнаром и Гвалтом? Они живы?

Я вздохнула и начала свой рассказ, стараясь говорить как можно короче и понятнее. Хаген молча слушал и с усилием налегал на весла. По его лицу струился пот, туника покрылась темными пятнами крови. Я поглядывала на окрасившуюся в алое одежду, но ничего не говорила ему.

— Я надеюсь, что Эйнар жив, — закончила я свой рассказ этой фразой.

Хаген ничего не сказал и только с большим усилием налег на весла. К рассвету, когда мы уставшие повалились на прибрежный песок, предварительно надежно припрятав лодку, я перевязала раны мужа. Он устал настолько сильно, что сегодня ему заснуть не помешала даже боль. Я укутала его и легла рядом, обхватив руками, крепко прижавшись к его нему. Положив голову на его грудь, я слушала, как сильно бьется его сердце, и эти звуки убаюкали меня, лучше всякой колыбельной.

Еще один закат застал нас в пути. Несколько дней мы плыли по ночам, отдыхая с рассвета до заката. Хаген сильно уставал. Я видела это по его осунувшемуся лицу, но даже несмотря на то, что он был слаб и его раны постоянно кровоточили, он ни разу не подпустил меня к веслам. Изредка, когда боль от ран была совсем невыносима, я давала ему снадобье Льета. Тогда Хаген отпускал весла и ложился на дно лодки, чтобы подождать действия зелья. Я сидела рядом с ним, и неотрывно смотрела на него. Мое сердце плакало от счастья, что он жив. Мой муж, мое счастье, моя жизнь.

Я все еще не решалась поделиться с ним новостью, все время думала, как лучше сказать ему о том, что у нас скоро будет ребенок. Каждый раз, открывая рот и собираясь вот-вот выдать ему то, что лежало у меня на сердце и давно рвалось, словно стон из груди, но почему-то поспешно смыкала губы, так и не произнеся заветные слова.

Через несколько дней мы достигли берегов, за которыми открывались владения моего мужа. Мы торопились, пришлось, забыв про опасения встречи с врагом, плыть днем. Я встала во весь рост, широко улыбаясь и глядя на приближающийся берег, когда произошло то, чего я боялась больше всего.

Когда до берега оставалось совсем ничего, каких-то несколько взмахов весел, я оглянулась назад, словно какая-то неведомая сила заставила меня это сделать и тут же замерла от ужаса. Прямо за нами плыла огромная ладья. На носу корабля красовалась змея. Раскрытая злобная пасть неслась вдогонку нам. Я увидела суетившихся на борту людей. Корабль приближался со стремительной скоростью, и вот я уже могла разглядеть лица воинов, заполнивших палубу. В том, что это люди Гейрмунда сомневаться не приходилось.

— Хаген! — только и смогла произнести я.

Он спокойно посмотрел на меня и, не переставая грести, сказал:

— Сейчас ты выпрыгнешь на берег и побежишь в сторону поместья, — от тона его голоса меня пробрала дрожь, — И ты ни разу не остановишься, и ни разу не обернешься, — продолжил он.

Я попыталась что-то возразить, но муж только покачал головой.

— Ты должна успеть предупредить Кокчу. Иначе все, кто живет в поместье, погибнут.

— А как же ты? — мой голос от волнения сорвался на смешной писк.

— Со мной все будет в порядке, — пообещал он и добавил, — Готовься!

Едва он произнес эти слова, как наша лодка врезалась носом в песчаную отмель. Я тут же вскочила на ноги и легко перемахнула на берег и побежала в лес, что было силы. Со стороны моря послышались крики. Я не выдержала и все-таки оглянулась.

Половина воинов Гейрмунда уже высыпала на берег. Остальные спрыгивали прямо в воду. Я увидела, что Хаген лежит на песке, лицом вниз, но понять, жив он или мертв, я не могла. Его окружили несколько человек с мечами в руках. Даже если он и был еще жив, то это ненадолго, поняла я. Злость и отчаяние заполнили мое сердце. Я не выдержала и закричала, да так громко, что с ближайших деревьев с криком разлетелось сидевшее на ветвях воронье. И тут я увидела, что один из лучников целится в меня. Я замерла на месте. Ноги словно налились свинцом и не желали двигаться с места. Я смотрела в лицо своей смерти, затаив дыхание. Лучник натянул тетиву, но перед тем, как он спустил смертоносную стрелу, кто-то толкнул его, да с такой силой, что мужчина упал на песок, выронив свое оружие. Я с удивлением узнала в своем спасителе Льета.