— Не верите? Или удивлены моей откровенностью? Проясню ситуацию, я со своей группой выполнял на территории Афганистана особое задание.

— Охота на генерала Дрямова? — не удержался от вопроса Александр Назаров. Военный разведчик, исполнявший обязанности разыскника пропавших без вести военнослужащих, и в плену оставался разведчиком, выясняя детали вражеской спецоперации.

— Да, — подтвердил Смит и самодовольно улыбнулся. — Мы великолепно справились со своей задачей. Только кусок вот заглотили явно не по своим зубам. Русское командование среагировало крайне быстро и отрезало все пути к отступлению, закупорив нас в горах. Возможно, со временем ваши коммандос и отыскали бы стоянку нашего отряда, но времени как раз у вас и не было. Командование торопила Москва, обещая снять погоны вместе с головой, здешние генералы устраивали нахлобучку за нахлобучкой подчиненным, — длинный указательный палец американца уперся в лоб Назарова, — то есть вам. Прессинг, подозреваю, был крайне жестким, только этим можно объяснить ход с переговорами. Вы пошли ва-банк, взяв в расчет патологическую жадность Ранжи. Но не учли одной маленькой детали — у Башира сильнее жадности ненависть к оккупантам. Он непримиримый. В результате вы попали в засаду, и ваше командование, решив, что Ранжи собирается прорываться в Иран, бросило весь спецназ наперехват, открыв нам проход. Чем, естественно, мы незамедлительно воспользовались. — Смит в очередной раз прервался на театральную паузу. — В результате через десять часов, от силы сутки, мы пересечем пакистанскую границу.

— Вы считаете наших генералов полными тупицами, которые до сих пор не поняли, что тянут пустышку? — глядя на Смита исподлобья, глумливо спросил Александр Назаров.

— Тянуть пустышку, — почти по слогам, будто смакуя, проговорил американец. — Правильный термин, но, как я уже ранее сказал, это не имеет никакого значения. Мы находимся рядом с границей и имеем канал прямой связи. Даже если советский спецназ попытается встать фронтом, это ничего не изменит. Их атакуют моджахеды, если у них не хватит сил, то в бой под видом душманов пойдут пакистанские регулярные части (такое часто практикуют в специальных операциях). Генерал у нас, а значит, для нас прорубят необходимый коридор и проследят, чтобы ни один волос не упал с его головы.

— Цыплят по осени считают, — не удержавшись, выкрикнул Сергей Емельянов.

— Оригинальный русский юмор, — снисходительно усмехнулся офицер ЦРУ. — Впрочем, вы зря переживаете о персоне московского ревизора. В Женеве уже вовсю ведутся секретные переговоры насчет обмена. И я так думаю, недели через две Илья Валентинович Дрямов будет гулять по Красной площади или Арбату.

«Так вот, значит, откуда Первое управление КГБ знает, что генерала пленил Башир Ранжи», — моментально сообразил Кирилл Марков.

— Интересно, — хмыкнул подполковник Назаров и как бы промежду прочим спросил: — А на что менять будут?

Смит скривил лицо и пожал плечами.

— Не знаю, я всего лишь чернорабочий разведки, такой же, как и вы… Кстати, именно по этому поводу я хотел с вами поговорить. С вашим Дрямовым ничего не случится, он сейчас даже в привилегированном положении.

Пленники посмотрели в ту сторону, куда указал американец. В глубине пещеры можно было разглядеть связанного по рукам и ногам человека, лежащего на толстом матрасе.

— Сейчас я хотел бы поговорить о вас, вашей судьбе. После того, как мы окажемся в Пакистане, будет всего три варианта на выбор. Первый — это принять мученическую смерть и остаться для своих близких пропавшими без вести. Второй — принять ислам и воевать против своих же товарищей. Вы, конечно, сохраните жизни, но покроетесь вечным позором. И наконец, третий — если мы договоримся, в Пакистане к вам приедут журналисты из крупнейших информационных агентств. Объявите, что вы добровольно выбрали свободный мир вместо СССР — тюрьмы народов. И через месяц по линии Красного Креста окажетесь в какой-нибудь приличной стране, например, Швеции или Канаде. Как вам такой вариант?

Никто из пленников не проронил ни слова.

— Ну-ну, — покачал головой Смит, — времени у вас до Пакистана. Но когда ваши головы положат на плаху, тогда я буду бессилен.

Разведчик демонстративно повернулся спиной, собираясь выйти из пещеры, когда его окликнул Емельянов:

— Джонни, слышишь, а как это вам удалось без потерь нас повязать?

— Ну не совсем без потерь, — признался американец. — Вам удалось подстрелить одного из наших парней. А взять в плен удалось при помощи гранаты, начиненной мгновенно парализующим газом. Граната была предназначена для пленения генерала Дрямова, но не пригодилась в тот раз. Если тебя интересует химический состав, в Пакистане, думаю, тебе доступно пояснят.

Последняя фраза прозвучала угрожающе.

— Вот же сука, — процедил Сергей, когда Смит ушел. — Мне бы только руки развязать, вот тогда бы я его попугал лютой казнью.

Он ожесточенно подергал связанными за спиной руками, на что Назаров с горькой усмешкой пробормотал:

— Зря стараешься, душманы вяжут своих пленников сыромятными ремнями, а когда они высыхают, развязать никак нельзя, можно только разрезать. Хитрые, стервецы.

До сих пор хранивший молчание Марков раскрыл рот и плохо слушающимся языком вытолкнул лезвие безопасной бритвы.

— Ё… — в один голос только и смогли произнести изумленные донельзя Емельянов и Назаров. Подполковник первым оправился от потрясения и тихо спросил:

— Как тебе это удалось?

— Когда-то в моей прошлой милицейской жизни старый зэк научил, как носить чинку во рту и как ею плевать недругу в глаза. Я когда увидел, как кончили Прохора, сунул лезвие в рот, думал, если «духи» решат пытать — проглочу. Но сейчас важнее разрезать путы.

— Это точно, — заметно оживился Сергей, прежде чем ухватить губами размокшую бумажную упаковку, на которой с трудом можно было разглядеть надпись «Gillette».