— То, что у нее нет прав, еще не означает, что она не ездит, — сказал он медленно. — А как это могло получиться, что она не умеет водить?

— Об этом вам уместней спросить у нее. Да и какое вам до этого дело?

— Не горячись, парень, — сказал Вест добродушно, — такая уж у меня работа: вопросы задавать.

Наконец мы подошли к террасе. Вест поднялся первым. Он выдал четыре свидетельства Айткену на его машины и одно Хэкетту.

— Ну вот и все, — сказал он, оглядывая всех нас. — Спасибо за помощь, сэр, — обратился он к Айткену. — И вам тоже спасибо, — это уже ко мне.

Потом он спустился по ступенькам, сел в полицейский автомобиль и уехал.

Хэкетт начал прощаться. Через несколько минут мы вместе шли по направлению к своим машинам.

— Не забудьте, что мы с женой ждем вас у себя в отеле, — сказал Хэкетт.

— Спасибо, я с удовольствием приму ваше приглашение. Только вот Р. А. хочет, чтобы я каждый вечер приезжал к нему, а это отнимает много времени.

— Да, я понимаю. Но вы уж постарайтесь вырваться. — Он остановился у своего «бьюика», глядя на «понтиак». — Вы, я вижу, все еще пользуетесь автомобилем Джека?

С усилием я сохранил на лице ничего не значащее выражение.

— Да, но я уже скоро получу из ремонта свою машину.

— А что, вы говорили, с ней случилось?

— Масло течет.

Он кивнул.

— Машины иногда доставляют массу хлопот. Даже совсем новые… Вы встречали жену Р. А.? — неожиданно спросил он, внимательно изучая мое лицо.

— Я… я ее видел.

Он снова кивнул.

— Я тоже. — Он отвернулся от меня, открывая дверцу. — Ничего девочка. Я всегда удивлялся, почему Р. А. женился на ней. Она больше подходит для молодого мужчины. Он для нее слишком стар. В такой ситуации молодая жена становится страшным соблазном для молодых людей, случающихся поблизости. Впрочем, зачем я вам это говорю? Уж вы-то на эту удочку не попадетесь, — сказал он и, смеясь, потрепал меня по руке. Садясь в машину, он добавил: — Так не забудьте, что мы с женой ждем вас. Ну, всего доброго.

Некоторое время я стоял неподвижно, как манекен, потом подошел к «понтиаку» и залез внутрь. Я понимал, что тогда, ночью, он узнал Люсиль, и сейчас по-дружески предупредил меня об этом.

Я завел мотор, на большой скорости выехал за ворота и поехал к своему бунгало.

Весь день я напряженно обдумывал свое положение. Основной проблемой был «кадиллак». Я понимал, что если сумею найти способ починить машину, то сумею справиться и со всем остальным.

Только поздно вечером я вдруг нашел выход из тупика. Случайно разглядывая удостоверение, выданное мне Вестом, я понял, что именно в нем мое спасение. Вест в этой справке указал только номер машины, не проставив ее марку. Значит, перевесив номер «понтиака» на «кадиллак», я смогу спокойно отдать его в ремонт без объяснений по этому поводу с полицией.

Еще несколько минут я размышлял над внезапно пришедшим решением. Здесь не к чему было придраться — неудачи быть не могло. Я решил, что менять знак до наступления темноты слишком рискованно. Ожидая, пока стемнеет, я решил позвонить Люсиль и немного ее успокоить.

Люсиль сама подошла к телефону.

— Это Чес, — сказал я. — Ты можешь говорить?

Я слышал, как она порывисто вздохнула.

— Да. Что случилось?

— Я хотел тебе сообщить, что нашел выход, — сказал я. — Думаю, он верный. Надеюсь, все будет в порядке.

Последовала пауза. Я слышал ее частое дыхание.

— Ты действительно так думаешь? — спросила она наконец.

— Да. Все будет отлично. Нам нечего будет больше бояться.

— Но каким образом?

— Я не могу говорить об этом по телефону. Просто хотел, чтобы ты узнала и больше не волновалась.

— Понятно. — Ее голос звучал странно и безучастно. — Что ж, отлично.

— Теперь ты можешь успокоиться и больше не думать об этом, — сказал я.

— Хорошо. — В трубке послышались короткие гудки.

Ее реакция поразила меня. Я думал, она обрадуется, а она говорила так, будто мое известие ее огорчило.

Когда, наконец, достаточно стемнело, я сел в «понтиак» и поехал к гаражу Сиборна. Снять номер с «Понтиака» было несложно. Потом я отпер гараж, вошел внутрь и тщательно закрыл за собой дверь, прежде чем зажег свет.

Болты, крепившие номер на «кадиллаке», были погнуты, и мне пришлось повозиться.

Я лежал на спине наполовину под машиной, сражаясь с болтами, когда внезапно услышал снаружи легкий шум.

Я замер, сжимая в руке отвертку и всматриваясь в темноту. Ничего, кроме легкого шума моря да вздохов ветра, я не слышал. Я продолжал прислушиваться, все еще убежденный, что слышал шум, но уже начал сомневаться, не игра ли это моего воображения.

Так как больше я ничего не слышал, то решил, что нервы у меня совсем расшатались, и снова принялся за болты.