Широким жестом она отцепила от пояса манерку, наполовину наполнила ее из бочоночка и поднесла к губам потерпевшей, у которой не хватило мужества отказаться, тем более что она испытывала властную необходимость подкрепиться. Она сделала хороший глоток, и ей показалось, что это был жидкий огонь. Кашляя, отплевываясь, наполовину задохнувшись, она должна была еще выдержать помощь маркитантки, которая великодушно надавала ей по спине таких тумаков, что от них свалился бы бык.

– Что, не пошло? – смеясь, спросила она. – Ты, видать, еще девица! Еще не наблатыкалась...

– Это... по-видимому, слишком крепко! Однако оно действительно подбодряет!.. Большое спасибо, сударыня!

Та расхохоталась, держась за бока.

– Ну ты даешь! Первый раз меня назвали сударыней. Я не сударыня, голубушка! Я мамаша Тамбуль, маркитантка вон тех, – сказала она, показывая большим пальцем на цепь солдат. – Я как раз несла им по глоточку, чтоб подбодрить, когда ты хряснула прямо мне на лапы. Слушай, а ты ж не сказала, че ты так неслась в это пекло?

Марианна даже не колебалась. Рикики определенно обострил ее умственные способности.

– Я племянница аббата Сюрже, кюре Сен-Луи-де-Франс, – выпалила она одним духом. – Мне сказали, что дядя пошел в Кремль увидеть Императора, так я пустилась на его поиски, но не нашла. Теперь я хочу домой.

– Племянница кюре, подумать только! И надо же, что мне попала такая стрекоза. Но, дурочка моя бедная, а ты знаешь, что твой дом еще стоит?

– Может быть, нет, но я все равно должна посмотреть. Дядя старый... у него больные ноги. Я должна найти его, а то он совсем пропадет.

Мамаша Тамбуль испустила вздох, подобный порыву бури.

– Ты чокнутая или упрямая, а? Ты похожа на Лизетту, мою ослицу! Или ты хочешь перещеголять Жанну д’Арк? Кожа-то твоя, тебе видней! Лучше бы потерпела и осталась с нами, потому что, честно говоря, Маленький Капрал не собирается тут засиживаться.

– А мне говорили, что он и слышать не хочет об отъезде.

– Болтовня! Я-то знаю лучше. Это пройдоха Бертье заставил его решиться, сказав, что если приклеить задницу здесь, то уже не пробьешься к остальной армии. Когда я чапала сюда, краем уха слышала, как какой-то головастик говорил это одному холую и добавил, что надо приготовить Торю, одну из кляч Императора. Так что подожди немного, и двинем все вместе.

Эти разглагольствования ничуть не обрадовали Марианну. Она умирала от страха, что один из ее преследователей обнаружит ее мирно беседующей с маркитанткой. Ибо теперь, когда она могла считать бегство кардинала состоявшимся, она как огня боялась объяснений с Наполеоном. Его гнев, иногда делавший его совершенно неуправляемым, она слишком хорошо знала, и он посчитает спасение человека, желавшего его смерти, личным оскорблением, перед которым сгладится все, что было у них в прошлом. Марианна рисковала быть объявленной соучастницей, следовательно, государственной преступницей.

Но, поскольку она стояла на своем и упорно отказывалась остаться здесь, мамаша Тамбуль капитулировала.

– Ладно! – вздохнула она. – Пошли, раз тебе так припекает! Я доведу тебя до выхода.

Они рядышком подошли к потерне, где солдаты продолжали носить воду и встретили маркитантку взрывом радостных проклятий и сальных шуток, касающихся помощницы, которую она, похоже, выбрала. Телосложение Марианны особенно воодушевило остроумие этих господ, и нескромные замечания, приправленные совершенно недвусмысленными предложениями, преградили им путь. Настолько даже, что мамаша Тамбуль рассвирепела.

– Заткните глотки, паразиты! – заорала она. – Вы что надумали? Это вам не Мари-спи-с-каждым, эта малышка – племянница кюре. Если вам наплевать на ее юбку, надо уважать хоть юбку дядюшки! И расступитесь, чтоб она вышла!

– Вышла? Это значит оказать ей дурную услугу, – заметил бородатый рыжий сапер, который так строил молодой женщине глазки, что казалось, что у него нервный тик. – Снаружи все горит! Она изжарится, и это будет ужасно жаль, особенно из-за кюре.

– Я ей уже все это говорила. Ну-ка, брысь! Подвиньтесь чуток и пропустите ее, да не вздумайте лапать! Знаю я вас!..

– А как же это сделать? – пробурчал мокрый, как мышь, парень. – Куда девать ведра?

Действительно, болтовня не мешала делу. Не переставая передавать ведра, мужчины получали из рук маркитантки свою порцию рикики прямо в глотку. Тем не менее, поскольку никто не собирался освободить проход, следивший за работой офицер, до сих пор не вмешивавшийся в спор, подошел и взял Марианну за руку.