С грохотом распахнулись ворота, выпуская наружу югославских военных. Они стали осторожно выходить из штольни, бросая вокруг недоверчивые взгляды. Каролина Флетчер полными ненависти взглядами буравила их, считая во всем виноватыми именно югославов, ведь это они сделали крайней в этой истории ее. Флетчер подписала акт о приемке ракет, а чертовы югославы не захотели защищать ее от сепаратистов. Они не захотели умирать за американские идеалы. Полковник с трудом сдерживала нахлынувшие одновременно два чувства — разрыдаться и отдать команду джи-ай открыть огонь по проклятым югославам. Но ничего подобного она не сделала. Флетчер молчала, глубоко дыша носом.

Увидев югославских солдат, Родион Крутов прервал свою беседу с Моше Каццом и направился к ним. Быстро переговорив с военными на сербском языке, он подошел к Флетчер.

— В штольне есть лазарет с полным набором медикаментов, к тому же у них есть врач и фельдшер. Думаю, всех раненых лучше поместить туда, там им будет легче дождаться эвакуации в госпиталь.

— Эвакуация, — передернула плечами Каролина. — Только через два часа наша колонна должна будет выйти на контрольную точку, откуда доложат, что операция проходит по графику. Если же к этому времени нас не будет, то существует режим дополнительного времени, и только потом включается тревога и режим чрезвычайной ситуации. Проклятая секретность… первый вертолет здесь появится не раньше, чем через три часа. А за это время террористы… — полковник замолчала, ее подбородок дрогнул, но это было проявление решимости. — Сержант Купер, ко мне! — рявкнула полковник во всю мощь своих легких.

— Слушаюсь, мэм, — верзила штаб-сержант в три прыжка оказался перед Каролиной.

— Сколько машин на ходу?

— Четыре «Хаммера».

— Сколько бойцов, способных выполнять боевую задачу?

— Сорок два, мэм. — Купер был хорошим сержантом, за время короткой передышки он успел выяснить остаточный потенциал их отряда.

— Ранеными будут заниматься югославы, мы отправляемся в погоню. Террористы далеко уйти не могли, догоним и отобьем тягач, — с воодушевлением проговорила Флетчер. На суровой физиономии штаб-сержанта не отобразилось никаких эмоций. Он ответил, как и положено кадровому военному:

— Слушаюсь, мэм. — И снова бегом бросился исполнять приказание.

В считаные минуты вездеходы взревели двигателями. Джи-ай без особого восторга, но и не протестуя, загрузились в «Хаммеры». Пока происходило построение в боевой порядок, Каролина Флетчер успела надеть поверх парадного кителя американский легкий — из многослойного кивлара — бронежилет, на голову водрузила солдатский шлем, в руки взяла привычную для американского офицера штурмовую винтовку «М-16».

— Брюс, в машину, — приказала полковник Матерсону.

Капитан с явным недовольством подчинился, нарушать субординацию он никак не мог. Военный юрист хорошо знал, какие впоследствии его могут ожидать репрессии.

— Господа, — наконец полковник обратилась к Крутову и Каццу. — Счастливо оставаться.

— Думаю, расставаться нам еще рано. Мы отправляемся с вами, — за двоих ответил Родион.

— Все-таки под документом и наши подписи стоят, — поддержал его Кацц, ставя на предохранитель автомат.

— Хорошо, тогда залезайте быстрее в салон, — не стала упираться Флетчер.

Четверка легкобронированных «Хаммеров» на предельной скорости выскочила за пределы военной базы и устремилась по горной дороге.

Водители у американцев оказались отменные, «Хаммеры» неслись со скоростью под сто километров в час, волоча за собой длинные пыльные шлейфы.

Родион Крутов со своего места мог наблюдать через бронированное стекло за мельканием зеленых шапок деревьев, буйно разросшихся по склонам. Ничего интересного в этом созерцании для него не было, поэтому представитель России перевел взгляд на салон внедорожника.

Впереди сидели двое американских солдат. Как успел узнать Родион, за рулем сидел рядовой Хейб, рядом — старший экипажа капрал Мэйсон, широкоплечий негр с пухлыми губами алого цвета. В пассажирском салоне, кроме четырех офицеров разных армий, был еще один капрал, невысокий латиноамериканец Кортес. У последнего Крутов мог разглядеть только ноги, остальное тело капрала находилось снаружи. Кортес, высунувшись из люка, крепко держался за приклад пулемета «М-60», установленного на турели на крыше внедорожника.

— Уж слишком мы торопимся, — недовольно буркнул Моше Кацц. Родион кивнул. Гнаться за террористами, очертя голову, без передового дозора, было верхом неосмотрительности. Специалисты в области партизанской войны легко могли устроить любую гадость: от закладки радиоуправляемого фугаса или полномасштабной засады до примитивного завала на повороте, в который беспечные янки обязательно бы врезались, как мухи в лобовое стекло мчащегося грузовика.

Ни Кацц, ни Крутов не успели высказать друг другу свои опасения вслух. Колонна легких броневиков, миновав очередной поворот, вырвалась на прямой участок дороги…