Мы со Стасом на пару сидели в машине и несколько минут смотрели на стоящий перед нами внедорожник брата. Поняв, что пора предпринимать какие-либо действия, а не прятаться в машине, я дернула ручку двери и, прежде чем покинуть автомобиль Стаса, произнесла:

– Прости, Стас.

Он только кивнул головой и попытался выдавить из себя улыбку, но у него это не особо хорошо получилось. И я его, в принципе, понимала: он давно знаком с Женькой, и ему вряд ли хотелось портить с ним отношения, тем более зная, как брат меня всегда опекал. Я нерешительно вышла из машины, все это время смотря на машину брата, а именно на Андрея. Не знаю почему, но меня мало волновало сейчас, что скажет Женька, а вот то, что подумает Свиридов меня беспокоило больше всего.

Стас вышел вслед за мной и подмигнул мне, пытаясь расслабить меня и вернуть мне своим напускным спокойствием, затаившее на минуту, дыхание. В это же время из машины вышел и брат, который был явно недоволен происходящими событиями, и я решила посмотреть в сторону брюнета с голубыми глазами. Поймав мой взгляд, Свиридов достал сигарету, затянулся, как всегда, прищурив глазу, и повернув голову в открытое окно, но, не отрываясь от моих глаз, выпустил сигаретный дым.

– Милен, иди домой!- Женька даже не скрывал своего раздражения, а ведь Стас его друг, и даже если бы между нами что-то бы и случилось, то брат должен, по идее, быть рад, что его сестра в надежных и проверенных годами стальной дружбой руках. Я кинула в сторону брата умоляющий взгляд, подошла к нему и взяла его за ладонь, которую он резко выдернул, но взгляд смягчил.

– Мил, все хорошо. Не переживай. Дай мне душевно поговорить со Стасом.

– Жень, ничего не было. – На что брат только усмехнулся.

– Еще бы у вас что- то было! Иди!

Я кивнула в ответ, бросила последний раз в сторону Свиридова взгляд, который сквозь прищур пожирал меня своими глазами, опиревшись локтем правой руки о дверцу машины, а указательным пальцем, который на пару со средним сжимали тлевшую сигарету, касался подбородка. Боже, даже в такой нелепой ситуации и таким простым жестом он сводил меня с ума.

Я твердыми шагами направилась в сторону подъезда и, решив, что мужчины уже взрослые и в женской помощи явно не нуждаются, ретировалась домой. Зайдя в квартиру, я сразу же бросилась к окну, но меня ждало разочарование: машины стояли на своих местах, но вот парней возле них не было видно. Черт! Не удастся подслушать их “душевную” беседу. Огорченная данным фактом и цепляющаяся за тлеющий огонёк надежды, что мужчины “просто” разговаривают, я пошла на кухню: зеленый чай с мелиссой мне сейчас не помешает.

Выпив две кружки чая и перекрутив в голове десять боевых сцен с участием брата и Стаса, вернулся с поля героических сражений мой живой и невредимый брат, зашел на кухню, посмотрел на меня, причем взгляд задержался на кружке чая, затем вернулся к моим глазам, и...

– Хм... – Усмехнулся, мотнув несколько раз головой, и ушёл. Просто взял и ушёл! Ничего даже не сказал! Просто хмыкнул! И это после того спектакля, что устроил у машины! Интересно, а если бы на месте Стаса был Андрей? Андрей! Меня как будто током пробило от произнесенного в голове его имени. Когда уже я перестану так реагировать на Свиридова? Неужели я до самой старости буду страдать от неразделённой любви, и стирать руки в кровь, пытаясь достучаться до Андрея и хоть какие-то чувства вытянуть из этого черствого мужлана.

Спать я ложилась, как обычно, под мысли о НЁМ. Как там пела Ирина Дубцова в своей песне? “Крепче нервы, меньше веры день за днём, да гори оно огнём, Только мысли всё о нем и о нем, о нем и о нем...”. Достаю свой плеер, нахожу эту старенькую и уже позабытую песенку, надеваю наушники и... Начинаю плакать! Эта песня всегда затрагивала мои чувствительные рецепторы, но сегодня и сейчас слова Дубцовой вонзались в моё сердце миллионами огненных плотесжигающих стрел… Я, также как и в песне, чувствую, что разлетаюсь от тоски на куски, и начинаю подпевать: “Я к нему поднимусь в небо, Я за ним упаду в пропасть, Я за ним, извини, – гордость, Я за ним одним, я к нему одному”. Слезы продолжают течь огненным ручьём, я только и успеваю их смахивать дрожащими от волнения и полного бессилия руками. Я напрочь уже забыла о Стасе, которому, возможно, сейчас тоже не особо весело, я забыла, что на следующей неделе мне уже девятнадцать лет, я полностью выпала из течения жизни, гоняясь за несуществующими иллюзиями. В ушах, по-прежнему, Ирина Дубцова вымаливала прощение у гордости, а пустота внутри меня росла с неимоверной силой. Мне казалось, что это именно я падаю в пропасть, что и я также готова за ним взлететь в небо... Если бы он только намекнул, если бы только показал, что чувствует, что он не равнодушен, то, возможно, пропасть в душе уменьшилась бы в диаметре, и как же мне хотелось, чтобы Андрей был МОИМ мужчиной, я бы все отдала, чтобы именно он стал моим ПЕРВЫМ! И единственным! Мне иногда даже кажется, что его ответные чувства готовы окрылить меня, в прямом смысле этого слова: если только когда-нибудь Андрей прикоснется ко мне своими теплыми, нежными и сильными руками, если он только подарит мне свой взгляд, полный любви и страсти, если только мы когда-нибудь будем держаться за руки и мечтать о будущем... Да! Если только… Два таких простых в употреблении союза, но сколько всего они в себе несут: для меня эти слова – некий тупик, бетонная стена, которую невозможно пробить, невозможно даже ударить, невозможно сжечь...

“Прости, гордость...” Именно эти слова подталкивают меня сейчас на самый необдуманный и, возможно, фатальный поступок в моей жизни. Знаю, брат будет не в восторге, но он и не узнает, понимаю, что Свиридов будет шокирован, но зато я сделаю шаг! Я знаю, что все мои шаги были провальными, но в этот раз я уверена мне повезет, ведь не может же черная туча невезения висеть надо мной постоянно. И должен же быть выход из этого грозового и штормового состояния. Я должна попытаться, пусть так девушки не поступают, пусть моя гордость покинет меня в поисках более надежного пристанища, но я ЭТО сделаю. Дорога возникает под шагами идущего! Мы сами строим свою судьбу, и моя приведёт меня завтра с утра к порогу дома Свиридова! ***

– Куда с утра пораньше намылилась? – брат, сидящий на кухне за столом и пьющий свой любимый черный кофе окидывает меня удивленным взглядом. – В “ЕвропаСити” распродажа что ли?

– Ха, ха... Нет, мне просто по делам надо... С Алькой.

– И что же это за дела такие в... – поднимает руку и начинает загибать на ней пальцы, имитируя счет – ...субботу!-один палец. – В восемь часов утра! – второй. – В таком виде...

– А что не так с моим видом?

Да и правда, что не так с моим внешним видом? Бирюзовая блузка с короткими рукавами и глубоким декольте, обтягивает все волнительные изгибы моего тела, а юбка-карандаш настолько узка, что мне приходится расстояние шагов минимизировать до сантиметров, своей походкой, при тщательном наблюдении, я наверно, напоминаю гейшу. И, в конец, образ стильной и уверенной в себе “стервы” дополняют туфли на высокой шпильке и очки в черной оправе (вы не подумайте: зрение у меня стопроцентное, просто мы однажды с Алькой зашли в оптику и я влюбилась в эту стильную оправу, я заказала себе очки с простыми стеклами, чтобы хоть иногда создавать деловой и важный вид), волосы, естественно, я заколола вверх. Скажем так, в ТАКОМ виде я никуда, даже в университет, никогда не ходила, мне было просто неудобно.