Бизнесмен внимательно посмотрел на боевика, в свое время он выбрал Салмана за его интеллект, живой ум, теперь эти качества его пугали.

– Ну и как ты собираешься без спецов взять банк, без настоящих спецов? – зло сверкнул глазами Магамед. – Все твои бойцы только и могут, что в «зеленке» прятаться да федеральные колонны обстреливать. Что, возьмешь приступом?

– У меня есть идея, – сухо обронил Салман, глядя исподлобья на своего благодетеля. – Только надо все хорошенько обдумать.

– Тогда иди и думай! – сурово приказал глава «Юго-Востока».

Глубокой ночью изрядно подвыпивший Магамед ввалился в комнату Салмана с двумя литровыми бутылками кубинского рома. Гильядов его встретил лежа на диване черным зрачком автоматического «стечкина», уставившегося в переносицу незваного гостя.

– Брат, нам нужно кое-что обсудить, – пьяно улыбнулся Магамед. Нукер кивнул, указывая взглядом на стол, куда Кимбаев тут же с грохотом водрузил выпивку. А Салман сообразил, что хозяин «нажрался», по определению русских, именно из-за их разговора.

– Сто миллионов долларов – это огромные деньги, даже для меня, – Кимбаев тяжелым взглядом впился в лицо нукера, видимо, пытаясь показать всю серьезность предстоящего разговора. Но Салман остался к словам и грозным взглядам абсолютно безучастным, разве что «АПС» сунул под подушку.

Магамед рухнул на стул напротив дивана, посмотрел на бутылки и спросил:

– Пить будешь?

– За две прошедших войны я так и не успел стать правоверным мусульманином, – пробормотал боевик.

Салман подошел к высокому стеклянному шкафу, задумчиво оглянулся на шефа и извлек наружу два небольших стакана конусной формы и тарелку, на которой лежали початый лимон, разломанный на части гранат и толстая плитка черного шоколада.

Не сводя взгляда с Гильядова, Кимбаев сообразил, что тот время от времени и сам коротает время за рюмкой. Вдвоем они еще ни разу не пили.

Салман поставил посуду на стол, потом молча взял ближайшую к нему бутылку и привычным движением свернул пробку. Наполнив стаканы наполовину густым, вишневого цвета напитком, он усмехнулся, по цвету дорогой ром напоминал дешевую бормотуху, которую ему доводилось пить в студенческом общежитии в те времена, когда страна еще не поделилась на федералов и вайнахов.

– За что будем пить? – подняв стакан, спросил нукер.

– За взаимопонимание, – ответил Магамед, прикладываясь к своему стакану.

– Я так и думал, – хмыкнул Салман, одним глотком проглотив ром. Наскреб в ладонь рубиновых зерен граната и забросил в рот. Бизнесмен же после выпитого, пытаясь подавить внезапно подступившую тошноту, схватил лимон и яростно впился в него крепкими зубами. Сок брызнул во все стороны.

Салман снова наполнил стаканы, потом отломал кусочек шоколада и стал медленно жевать, ожидая новой команды шефа. Но Кимбаев не торопился, он неподвижно сидел, низко опустив голову. То ли уснул, то ли о чем-то глубоко задумался.

В небольшом пространстве комнаты был слышен лишь хруст перемалываемого челюстями шоколада, почему-то не желавшего таять.

Неожиданно Кимбаев резко поднял голову и, посмотрев на нукера, мазнул мутным взглядом по скромной обстановке комнаты.

– Тебе нравится жить в такой конуре?

– Бывало и похуже, – безразлично произнес чеченец, отламывая очередной кусок шоколада.

– Ну да, ты же воин, и твой удел кочевая жизнь, походы и сражения, – искривился в пьяной усмешке Кимбаев, – а вот я купец, или, точнее, коммерсант. Мое дело жить в роскоши и крутить большими деньгами. Ты это понимаешь?

– Понимаю, – ответ был бесстрастным и тихим, как само собой разумеющийся.

– Ни черта ты не понимаешь! Бизнес требует роста, а рост, как прожорливая скотина, хочет «зелени». Сто миллионов – это то, о чем я даже мечтать не мог. С такими деньгами можно было бы расти, как на анаболиках. Или ты считаешь, что, как завещал этот подонок Эдик, все бабки нужно вбухать в войну с властью?

Слушая рассуждения шефа, Салман не сводил с него взгляда. К своему большому удивлению, он обнаружил, что глаза Магамеда совершенно трезвые, вот только чрезмерно плещется в них животный страх. Если старший нукер окажется фанатиком, то в следующее мгновение он без колебаний перережет ему горло. Но Салман молчал.

– Война никому не нужна. Ну, разве жалкой кучке абреков, которые мечутся по лесам и как дикие звери прячутся в пещерах. Все остальные уже нашли свои хлебные места и успокоились.

– Я знаю, – невозмутимым тоном произнес Гильядов. – Мне совсем недавно об этом же говорил один очень умный человек, к сожалению, уже покойный. Кстати, от завещания Малочинского он мне предложил ровно половину.

Магамед Кимбаев дернул головой, будто получил удар током, но вовремя взял себя в руки и нарочито громко засмеялся.