Шрифт:
— Ну что, русский, — улыбается Логану полевой командир Ахмад, — пакажеш, где тут самые главные люди сидят? Зачэм я их искать должен, зачэм не они меня ищут, э? Щто молчишь? Ты русский?
— А ты? — огрызается Логан.
— Я?! — Ахмад хохочет. — Я чечен! Панимаешь? Воин аллаха! Иншалла!
— Пойдем, — кивает Логан. — Все покажу.
— Всио покажешь, — пальцы Ахмада впиваются в плечо Логана. — Вы, стойте тут.
Они скрываются за тяжелой деревянной дверью краевой администрации.
.
– Я не понимаю, — говорит Ахмад, поспешая за Логаном по коридору, — эй, не беги, да? Я не понимаю, Ванюша. Вас так много, нас так мало! А мы вас резали и будем резать. Как так? Что скажешь?
— Пищевая цепочка, — улыбается Логан, — овец много, волков мало.
— Правильно сейчас сказал, молодец Ванюша!
— Проходи, — Логан отворяет дверь губернаторского кабинета, — садись!
На экране смартфона Рамзана Кадырова загорается вызов скайпа. Рамзан скользит коротким блестящим пальцем по экрану смартфона. Перед ним на экране в губернаторском кресле сидит один из его полевых командиров. Рамзан некоторое время силится понять, что не так в этой картинке. Потом понимает: голова Ахмада стоит перед ним на столе. Во рту торчат лоскуты плоти, которые не хочется опознавать. Изображение пропадает. Рамзан в прострации смотрит на пляшущие точки на мониторе. Затем видит надпись:
ХАЙ, РАМЗАНЧИК!
И целую россыпь желтых смайлов.
В коридоре школы по соседству с администрацией жирный мальчик прижимает к стене всем весом какого-то прыщавого задохлика, приговаривая: «Ну и что ты мне сделаешь? Ну что ты мне сделаешь? Маму позовешь? Давай зови мамочку…» — жирный возбужденно пыхтит.
И внезапно сникает, после того как Логан двумя пальцами ломает ему шею.
— Спасибо, дяденька, — говорит задохлик, косясь на агонизирующего жирдяя.
— Маме своей спасибо скажи, — улыбается Логан.
— За что?
— За то, что плохо кормит тебя.
Задохлик пятится по стеночке и убегает. Логан облизывает губы.
18. В застенках Веры
Вера сидит на подоконнике, за окном — поле, столбы, вдалеке шоссе. Ворона клюет чей-то труп. В руках у Веры автомат.
Семенов, голый по пояс и забинтованный, за столом, накрытым красной клеенкой, хлебает супчик из консервов.
– Иди поешь, — говорит Семенов.
– Не хочу.
– Почему?
– Отстань.
– Ты че так разговариваешь?
– Ничего! Взял увез.
Семенов кидает ложку на стол:
– Ты дура, что ли? Там все уже!
– А здесь? Третий день от зомбаков отстреливаемся.
– Ну, надо же было мне в себя прийти. Скоро поедем дальше.
– Куда?!
– В аэропорт.
В цехе брошенного химзавода происходит взрыв. Вокруг завода нет жилых зданий, поэтому никто не пострадал. Но в результате взрыва нарушается целостность проложенного неподалеку туннеля недостроенного метрополитена. Туннель начинает стремительно наполняться водой, перемешанной с песком и грунтом. В нескольких километрах от туннеля проседает асфальт, на соседней стройке шатается и падает башенный кран, разбивая при падении несколько автомобилей. Начинается пожар. Он охватывает стоящие рядом бараки. Взрываются бензобаки, устраивая веселые фейерверки, завывает сигнализация.
– Пап, а кто страшнее — зомби или вампиры?
– Это вопрос философский.
– Почему?
– Потому что.
– Ну вот если будет драться зомби с вампиром, кто победит?
– Конечно, вампир. Только он драться не будет.
– Почему?
– Почемучка.
– Ну объясни!
– Потому что ему это не надо. Он же не может выпить из зомби кровь. Он лучше человека убьет…
Семенова передергивает.
– А ты сам-то видел вампиров?
– Видел.
– Противные?
– Отстань!
– Ну почему?!
– Вера, осторожно! Вампир!
– Где?! — Вера лихорадочно озирается.
– Шучу я.
– Дурак, и шутки дурацкие твои.
– Ладно, собирайся. Ехать надо, че тут сидеть.
По улице, освещенной заревом горящего города, шагает Логан в черном плаще с поднятым воротником. Не обращая внимания на крики боли и ужаса, вой сирен и треск пожара. Он напевает себе под нос:
Обещали от города ключи, А теперь вот от голода кричи — Был заманчив мираж чужих границ, А теперь мы под стражей черных птиц. А по Москве трещат Пожарища…Семенов рывком открывает дверь на улицу, сшибая с крыльца меланхоличного зомби. Вера с автоматом выскакивает вслед за ним, стреляет в воздух, чтобы разогнать несколько зомби, копошащихся вокруг автомобиля. Они неохотно разбредаются, злобно рыча.
– Садись, поехали, — улыбается Семенов.
На его лице играют блики заката, как будто отсветы пожара. Дорога впереди бела как мел и совершенно пуста до самого горизонта.
19. Последний рейс