Елена Степановна растерялась, не зная, что ответить.

— Надо кушать, Сережа. Сегодня вкусная курица.

Сережа посмотрел на тарелку: куриная ножка с жареным картофелем выглядела действительно аппетитно, но он отодвинул ее.

— Почему, мама, у меня всегда курица, шоколад, апельсины, а мои товарищи — Ион, Петру — всегда едят только мамалыгу?

— Ну как тебе объяснить… Люди разные, Сережа, и живут они по-разному. Вырастешь — узнаешь.

— Почему разные? — допытывался мальчик. — Тетя Миля, — обратился он к гостившей тогда у них двоюродной тетке Эмилии Георгиевне Лазо, — скажите, пожалуйста, разве люди не одинаковые?..

На формирование характера мальчика известное влияние оказывала его кормилица, крестьянка, жена доверенного лица семьи Лазо Анна Долга.

Сергей был очень привязан к своей кормилице, любил слушать ее рассказы, сказки, баллады, легенды, которыми так богат молдавский фольклор. От нее мальчик узнавал много интересного из истории родной земли, многотрудной жизни ее народа в прошлом и настоящем. Он узнал, сколько горя и несчастий принесли

Молдавии пришельцы из-за Дуная — турки. Узнал он и о том, как русские люди помогли молдаванам освободиться от турецкого господства.

С восторгом и душевным трепетом слушал Сережа сказы няни о знаменитых гайдуках. Скрываясь в лесах от своих обидчиков, эти бесстрашные люди совершали набеги на помещичьи усадьбы, купеческие караваны и все отнятое у богачей добро раздавали беднякам.

Когда отец заболел, Елена Степановна все свои заботы обратила на больного мужа, и Сергей почти целиком перешел на попечение кормилицы. Он бывало не уснет, пока Анна не расскажет ему какую-нибудь сказку.

— Экий ты беспокойный! Все тебе рассказывай да рассказывай, — говорила Анна. — Спи, милый. Намаялся, набегался.

Но не так-то легко было отделаться от настойчивых просьб мальчика. И няня сдавалась.

— Ну про кого же тебе рассказать?.. — задумывалась она на минуту. — Про Тобултока, что ли?

— А кто это Тобулток?

— Добрый человек. Всю свою жизнь помогал бедным, пока злые люди не поймали его и не казнили.

— Ой, нянюшка, расскажи!

И, повернувшись к ней лицом, укроется поуютнее одеялом, раскроет пошире и без того свои огромные черные пытливые глаза и слушает.

— Ну так вот, — начинает Анна неторопливо свое сказание об удивительной доброте и сердечности и вместе с тем о непревзойденной смелости и храбрости знаменитого гайдука, жившего в первой половине прошлого века. — Было дело на пасху. Пришел Тобулток в церковь и увидел там женщину: бледная, худая, одежонка рваная — заплата на заплате. По лицу капля за каплей ручейками бегут слезы.

— Ты о чем плачешь? — спросил Тобулток.

— Как мне не плакать, ласковый человек, — отвечает женщина. — Муж уехал на рыбалку, поднялся сильный ветер, лодку волной о камень разбило, и он утонул в Днестре. Денег ни гроша, хлеба ни крошки, кукуруза кончилась, дети голодают в святой праздник.

— А где твоя хата? — спросил Тобулток.

— На краю села у холма, где дуб развесистый стоит, — отвечает женщина.

— Так-так, знаю, знаю, — сказал Тобулток. — Ну не плачь, вытри слезы. — И незаметно вышел из церкви.

Вскочил гайдук на коня и помчался к усадьбе помещика.

Приезжает — в окнах свет, люстры горят. Через кружевные занавески видит, стол накрыт по-пасхальному. Чего-чего там только нет! Вина разные, закуски всякие. Привязал он лошадь к крыльцу и вошел в дом. За столом гостей полным-полно.

— Добрый вечер, господа, — вежливо поклонился он. — С праздником поздравляю. Извините, что без приглашения.

«Кто да что!» — зашумели вокруг, заволновались.

— Я Тобулток, — представился незваный гость.

Что тут поднялось! Все вскочили из-за стола, стали разбегаться кто куда, кричат:

— Это он — разбойник!

— Убьет!..

— Напрасно беспокоитесь, господа, — сказал Тобулток. — Ничего плохого я вам не сделаю. Я приехал просто за тем, чтобы немного облегчить ваш стол. На нем очень тесно, того и гляди не выдержит, сломается, а у многих людей в эту пасхальную ночь нет даже куска хлеба. Несправедливо, господа.

Тобулток взял скатерть, положил на нее часть праздничного ужина, захватил с собой несколько свечей, взвалил ношу на плечи, сел на коня и ускакал.

Добравшись до хаты бедной вдовы, он вошел в дом, зажег свечи, убрал стол угощениями. Проснулись дети — что за диво? Откуда столько вкусной еды?

Кончилась в церкви служба, поплелась вдова на край села и долго не могла найти свою хату. И холм тот и дуб тот самый, а хаты не видно. Есть хата, да не та: всегда бывало в ней темно, а теперь ярко горит свет.

«Нет, не мой это дом», — решила вдова. И пошла дальше.

Долго ли, коротко ли ходила она по селу, а только вернулась опять к своей хате.