— К самой краже — никакого, скорей к ее итогам. Как-то ночью, идя по территории, я случайно заметил, как Черненко и еще двое парией прицепляли к составу порожняка вагон с контейнером. Я мог разоблачить их. Они это поняли и утром принесли мне… три тысячи… Так началось наше знакомство.

— Теперь о второй краже. Мысль о ней принадлежала вам?

— Не совсем.

— Но как же? Ведь о том, что на склад пришло первосортное шевро, на фабрике знали очень немногие. И уж, во всяком случае, этого не мог знать Черненко-Нахапетов.

— Да, пожалуй, что так.

— Как же все было?

— Я пригласил к себе Черненко или как его еще там зовут и сообщил ему о предстоящем поступлении кож. Он обещал все обмозговать со своими друзьями. Назавтра пришел опять и изложил план действий. Я его одобрил.

— Кто связывался с Сумадзе? Вы лично или помощники?

— Я сам. Познакомился-то с ним я через Черненко после той первой кражи. Но потом мы имели дело напрямую.

— Итак, вы одобрили план. И что же дальше?

— Черненко и его… приятели осуществили его. В детали я не вникал. Да и забылось уже многое.

— Ну что ж, напомним вам эти детали, — включился в разговор Дедковский. — Если что не так, вы уточните.

Ночью, шестнадцатого ноября, Нахапетов и Терехин подъехали к проходной, объяснив Шамшину, что завернули на огонек. Попросили у него кружку, чтобы выпить. Старика угостили тоже. Через некоторое время Терехин вышел из проходной будто бы взглянуть на машину. Он бросил за забор круг колбасы, напичканной барбамилом, как, впрочем, и водка, которой перед этим угостили старика. Через пятнадцать минут все стражи фабрики спали мертвым сном. Нахапетов и Терехин открыли ворота, подъехали к складу. В это время Бычков подогнал дрезиной вагон. Черненко открыл склад и вместе с Терехиным через окно начал грузить кожи.

Бычков ходил около и наблюдал. Погрузив сто десять пачек, насторожились: тявкнула собака, значит, сторожа начали просыпаться. Дальнейшую погрузку прекратили, аккуратно закрыли окно, потом так же аккуратно, с соблюдением всех «секретов» заперли двери. Вагон отогнали к центральному складу. В машину же положили две пачки.

Днем, когда Бугровы были на работе, а старик Шамшин мирно спал после ночного дежурства, пачки эти спрятали около их жилья. Закопали, завалили разным хламом. Все было продумано. Улики неоспоримые. Именно для этой цели, а также для того, чтобы сбить со следа розыск, вам и понадобилась машина. Ее мы искали по московским гаражам, а она оказалась из области — Сумадзе прислал.

Утром вагон с кожами, вслед за девятью другими, благополучно вытолкнули за пределы фабрики. В Лихоборах кожи перекочевали в грузовик Сумадзе, а затем на его дачу.

Кружак, воспользовавшись небольшой паузой, заметил:

— Тщательно, однако, мы все исследовали.

— Пока не все. Например, не ясно, кому принадлежит мысль подбросить кожи Шамшину и Бугровой? Вам?

— Ну, я не помню.

— Ваше, ваше предложение, Кружак. Припомните, Нахапетов даже в гении вас произвел за эту мысль.

— Ах! Да, да. Был такой разговор. У него с дочерью Бугровой что-то там произошло.

— Знаем. За хамство и приставание он публично получил от девушки пощечину и презрительную оценку своей персоны: «Подонок». Так что ваше предложение пришлось ему по душе. В общем, было продумано все…

Кружак махнул рукой:

— Где там все, раз здесь перед вами нахожусь.

— Будем объективны, Кружак. Вы должны были здесь оказаться значительно раньше. Если бы не ушел из жизни Шамшин — умер-то он из-за того, что не смог пережить своей вины за случившееся, — мы бы давно напали на ваш след. И тогда не было бы кражи у соседей.

— Ну, к этой краже я отношения не имею, — торопливо пояснил Кружак.

— Однако вам Сумадзе вручил пять тысяч.

— Неправда.

— Нет, правда, Кружак. — Следователь открыл папку с материалами уголовного розыска. — Вот запись в гроссбухе Сумадзе: «5 тысяч Кружаку по «л. ш.». А «л. ш.» — это лисьи шкурки. Хотите взглянуть?

— Нет, не хочу. Я это отрицаю.

— Ну что ж, дело ваше. Уточним на очной ставке с Сумадзе. Но отрицаете вы этот эпизод зря. Ведь именно вы подсказали, как и когда осуществить операцию на пошивочной. И некоего Теплякова туда внедрили вы лично.

— Не знаю такого.

— Знаете, Кружак, знаете. Вы не только инициатор этой кражи, но даже распределение добычи из своих рук не упустили. Ведь Муравицкой-то по прямой вашей команде полсотни шкурок Черненко отвез.

Кружак вздохнул:

— И это знаете! Не зря хлеб едите, не зря. — Помолчав, выдохнул: — Обязан я ей, очень обязан.

— Видимо, действительно обязаны, раз такие «королевские подарки» посылали. Но, впрочем, даровую-то добычу не жаль. Что легко дается, легко и тратится.