В последующие два года жизнь протекала ровно, без особых потрясений. Пока Настя училась, она даже не хотела слышать о детях, и Виктор не настаивал. Он был счастлив, что Настена при деле, увлечена учебой и последующим карьерным ростом. А что касается детей, о которых Виктор так мечтал… Так ведь они еще такие молодые, вся жизнь впереди, успеется.

Зарплату Виктору Ревенко не прибавила и Настю, разумеется, на актерский не перевела. И Настя как-то сама собой успокоилась и свыклась с мыслью, что она станет театральным администратором, а если повезет — то и продюсером какого-нибудь замечательного проекта. В этом деле у нее обнаружились недюжинные способности, и поле применения их было огромным. Все было просто преотлично. До сегодняшнего дня. Но сегодня Настя поняла, что вся их с Виктором размеренная и уютная жизнь в одночасье рухнула и они больше никогда не увидятся.

От сильно стянутой повязки болела голова и нестерпимо резало глаза. Но снять ее было невозможно, так как руки сковывали наручники, к тому же бандитская нога в тяжелом кованом ботинке плотно прижимала Виктора к полу джипа. Над ним двое качков стиснули худенького Коляна на заднем сиденье, но он пытался хорохориться:

— Ребята, да вы что? Хоть руки-то освободите, больно же!..

— Потерпишь, — было ему ответом.

— Нет, ну правда же, если вы из-за денег нас взяли, так можете не волноваться, мать заплатит, никуда не денется.

— Это точно, никуда она не денется, — хмыкнул один из бандитов. Остальные дружно заржали. — А пока лучше помолчи. Это в твоих же интересах.

Джип мчался по шоссе, притормаживая у постов ГИБДД. Будучи профессиональным водителем, Виктор прикинул время и скорость и предположил, что проехали они уже километров пятьдесят, причем по Ленинградке, никуда не сворачивая. Виктор сделал вывод, что едут они из города, в сторону области.

«Видно, мама Люба где-то напортачила, — собирался с мыслями Виктор. — Ясно, им нужен парнишка, это очевидно. А я, выходит, вляпался случайно. Ведь в аэропорт должен был ехать Кирилл, он в последнюю минуту не смог… Н-да, повезло мужику, ничего не скажешь…»

Вдруг джип сильно тряхнуло, и Виктора перекинуло на правый бок. Он оказался спиной к бандитам. Решив воспользоваться случаем, он очень медленно стал подтаскивать скованные руки к лицу. Наконец-то ему это удалось, он осторожно сдвинул с глаз повязку и незаметно приподнял голову в надежде увидеть в окно хоть какой-нибудь указатель.

— Ага! Щас! — Эти слова он еще успел услышать, потом вдруг резкая боль пронзила висок, и он потерял сознание.

Когда он пришел в себя, было по-прежнему темно, но очень тихо. Стараясь не выдать себя, Виктор еще некоторое время лежал с закрытыми глазами и прислушивался. Он отчетливо различил шум ливня и порывы сильного ветра.

«Хоть не подвал, уже хорошо».

Медленно разлепив веки, он попытался оглядеть комнату. Вокруг было черно. Довольно скоро он привык к темноте и обнаружил, что находится явно на какой-то даче. Остро пахло деревом, из открытого окна веяло чистым, влажным воздухом, какого никогда не бывает в черте города. Более того, наручников на нем уже не было, лежал он на тахте, почти такой же, как у него дома, имелись даже подушка и плед, сложенные в изголовье. Виктор попытался встать, но от резкого движения его замутило, ему показалось, что голова сейчас расколется на куски, и он упал обратно на тахту.

— Коль, Коля! — тихо позвал он. — Где ты, а? Я тебя не вижу…

Не получив ответа, он медленно сполз с постели и добрался до окна. Оно было забрано крепкой решеткой. Виктор глубоко вдохнул прохладный ночной воздух, сощурился, вгляделся в темноту и различил высокий, глухой забор. И еще он понял, что его тюрьма находится примерно на третьем этаже.

«Господи, ну где же пацан? Куда они его дели? Вряд ли они что-то с ним сделали, ведь он им нужен живым. Хотя…»

От страшного предположения его прошиб озноб. Виктор на цыпочках подкрался к надежно запертой двери и напряженно прислушался. Но, кроме шума дождя, хлеставшего за окном, не было никаких звуков.

«Чертовщина какая-то… Что я здесь делаю?! Настя, наверное, там с ума сходит. Надо как-то выбираться из этого дерьма. Отлично сказано… Знать бы еще, как… Ого, а жизнь-то налаживается», — Виктор заметил на тумбочке у окна стакан молока и полбатона белого хлеба. Есть он не мог, а вот молоко выпил с удовольствием. Он прилег, и вдруг в голове зашумело, все закружилось, потолок стремительно понесся на него, и Виктор провалился в черный омут.

Ему снилась Настена, его мягкая, пушистая Настена. Она что-то ласково нашептывала ему, тихонько посмеивалась, перебирала своими тонкими пальцами его светлые вихры, пытаясь растормошить:

— Витя-а-а… Витек! Да проснись же ты, очнись!

Колян уже минут сорок расталкивал своего товарища по несчастью. Но все было тщетно, и парень не на шутку испугался, уж не умер ли тот.

Настя вдруг рассердилась, нахмурила брови, и Виктора охватило острое желание приласкать, обнять ее. Он потянулся к ней, но Настя почему-то резко ударила его по лицу. Виктор открыл глаза. Настя оказалась Колей Ревенко.

Парень испуганно таращился на него, потирая о коленку правую руку.

Все увиденное было таким нереальным, что показалось Виктору кошмарным сном, ворвавшимся в его уютную домашнюю жизнь. Он замахал руками, пытаясь избавиться от наваждения, но сообразительный Колян ловко соскочил с постели, и, потеряв равновесие, Виктор свалился на пол.