Шрифт:
Отметим, что подобные эксперименты проводились разными педагогами и психологами в разное время и в разных городах. На эту тему сняты видеофильмы и проведены социологические исследования. Результаты подобных экспериментов повторяются с удивительной точностью.
Потом совсем маленьких ребятишек просили показать либо изобразить праздник на рисунке. Дети тут же импровизировали застолье, уставляли стол кеглями, якобы наливали из них что-то в кубики и начинали чокаться. Через некоторое время кто-то танцевал, кто-то пошатывался, кто-то громко разговаривал, держа воображаемую сигарету в руках, кто-то дрался или громко кричал, кто-то изображал сон на столе.
Соответствующие картинки появлялись и на рисунках детей, независимо от того, что просили изобразить: свадьбу, день рождения, похороны или новогодние праздники.
И. В. Бестужев-Лада проводит по этому поводу верную аналогию, утверждая, что если бы не половина детей в группе, а хотя бы один ребенок сказал, что пробовал воды из стакана, в котором находились бактерии какой-нибудь инфекционной болезни, наверняка это было бы расценено как ЧП.
«Не то с алкоголем. Кто-то из мальчиков и девочек говорит, что попробовал спиртное без ведома родителей, когда их не было в комнате, а бутылки стояли на столе, либо залез тайком в холодильник, буфет, бар и т. п. А кто-то — и, притом, весьма значительная часть детей, — объявляет, что спиртное ему дали попробовать сами родители или кто-то из близких родственников. И можно не сомневаться, что давали пробовать под веселый смех собравшихся. Просто оторопь берет, насколько диким может быть невежество даже вполне, казалось бы, интеллигентных по всем статьям людей».
Такие заявления автора доклада можно было бы отнести к области эмоций, если бы они не подтверждались многочисленными научными исследованиями. В частности, кандидат психологических наук П. И. Губочкин из Ярославля в своей диссертации «Социально-психологические факторы и коррекция алкогольной зависимости» пишет следующее.
«Благодаря ореолу противоречий и запретности, которым в общественном мнении обладает алкоголь, он привлекает подростка, вызывает у него желание самому найти ответ на этот вопрос — что это за сложное загадочное вещество, которое так по-разному оценивается людьми. И если от употребления бокала шампанского не остается неприятных ощущений, то у ребенка легче формируется мнение о допустимости употребления алкоголя, о том, что употребление вина может и не приносить вреда здоровью. Это затрудняет формирование адекватных представлений об алкоголе в дальнейшем».
Для основной массы опрошенных первое употребление алкоголя обусловлено влиянием ложных традиций — впервые все пробовали алкоголь либо во время каких-то официальных праздников в своей семье, либо в компании.
Причем, как показывают опросы, первое употребление алкоголя чаще всего вызывает отрицательные ощущения. Вот данные, приведенные в диссертации П. И. Губочкина из Ярославля.
«Среди 12–14-летних подростков вкус вина не нравится никому, среди 15–16-летних подростков положительные вкусовые ощущения отмечают 10,3 %, среди студентов — 26 %. Таким образом, только после неоднократного употребления алкоголя происходит вкусовое привыкание и начинается формирование привычки».
Что же заставляет ребенка или подростка поступать вопреки своим вкусовым ощущениям и неприятным физиологическим состояниям, которые следуют за первыми порциями спиртного? Психологи убеждены, что причина этого в подсознательном стремлении ребенка подражать взрослым людям.
По сути, молодой человек вынужден следовать некоему навязанному ему стереотипу мышления, влияющему на его поведение: все запасаются на праздники выпивкой и обильной едой, а я чем хуже? Все покупают и дарят друг другу подарки — и я не хочу от остальных отставать. И никакие соображения и доводы здравого смысла не могут поколебать уверенности человека в этой его псевдоправоте.
Употребление алкоголя и курение относятся к числу наиболее извращенных, ложных и вредных для человека стереотипов. Благодаря постоянному повторению заведомо вредные для человека занятия приобретают привлекательность, а ложные идеи, методично вкладываемые в сознание и уходящие в подсознание, приобретают силу потребности.
Человек выполняет заложенную в нем программу на употребление вредных веществ, а потом уже, когда со временем из-за постоянного самоотравления защитные барьеры организма разрушаются, формируется вторичная зависимость в виде привычки, а в дальнейшем — и в виде потребности, патологической по своей сущности. Состояние искаженности сознания ложными стереотипами весьма тягостно для человека, он теряет гармонию своего существования, не осознавая мотивов, толкающих его на совершение тех или иных действий.
Поведению в той или иной ситуации, как правило, предшествует установка, готовность действовать определенным образом в тех или иных обстоятельствах. Зная эти установки, можно прогнозировать поведение человека в будущем — например, в ситуации праздника или свадебного застолья. Вот что пишет об этом И. В. Бестужев-Лада.
«И никому из собравшихся на свадьбе и в голову не приходит, что два глотка шампанского, которые сделали по настойчивому требованию гостей жених и невеста, вдесятеро увеличили шанс рождения ребенка с сильнейшими физиологическими или психологическими отклонениями.
Точно так же никто из собравшихся за праздничным столом не задумывается над тем, что глоток пива или вина, сделанный ребенком или подростком во время застолья, во много раз повышает шанс, что впоследствии тот пополнит ряды алкоголиков или дефективных детей».
Основными «поставщиками» малышей с пораженной нервной системой, в том числе олигофренов, являются не только сильно пьющие, но и «умеренно» выпивающие люди. Статистика неумолимо свидетельствует: 90 % больных ребятишек являются детьми в разной мере пьющих родителей.
Положительная настроенность на будущее употребление алкоголя тем сильней, чем «красивей» в глазах ребенка родители обставляют свое «культурное» пьянство. Это дало право Геннадию Андреевичу Шичко отнести «культуропитейство» к главной причине возникновения алкоголизма, а самих «культурно пьющих» к врагам общества № 1.